Россия, управляемая Путиным, позволила присесть, отдохнуть и перевести дух

На самом деле будущего не существует. То есть оно существует, конечно - но во множественном числе, в разных вариантах.

Предполагается, что дело историков - изучать прошлое, однако, проводя аналогии между вчерашним и сегодняшним днем, они порой могут выйти на довольно достоверный сценарий дня завтрашнего.

Семь лет назад мы с экономистом Бриджит Гранвилл (Brigitte Granville) опубликовали в Journal of Economic History статью под названием `Веймар на Волге` ("Weimar on the Volga"), где утверждалось, что история России в 1990-х гг. во многом напоминает историю Германии 1920-х.

Естественно, точных аналогий в истории не бывает. С российской валютой не случилось такого обвала, как с немецкой маркой в 1923 г., хотя инфляция за 1992 г. составила 300%. Тем не менее, мы высказали предположение, что болезненные процессы в экономике в 1990-е гг. нанесут российской демократии не меньший ущерб, чем гиперинфляция - германской демократии 70 годами ранее.

`Дискредитировав свободный рынок, принцип верховенства закона, институты парламентаризма и открытость экономики, - отмечали мы, - инфляция в Веймарской республике стала превосходной питательной средой для национал-социализма. В России прямые социальные издержки высокой инфляции также могут обернуться серьезными политическими последствиями в среднесрочной перспективе. Как и в Веймарской Германии, пострадавшие от экономических перемен еще могут стать естественной опорой политических репрессий против иностранных кредиторов и отечественных `спекулянтов``.

Сегодня, семь лет спустя, можно сказать - действия человека, ставшего преемником Бориса Н. Ельцина в те дни, когда номер с нашей статьей сдавался в печать, во многом оправдывают наш прогноз.

Краеугольным камнем либеральной демократии - да и международного порядка - является законность. Тем не менее, на прошлой неделе российские власти продемонстрировали пренебрежение принципом верховенства закона, ответив прямым отказом на просьбу об экстрадиции человека, считающегося главным подозреваемым в деле Александра Литвиненко, отравленного в Лондоне в ноябре прошлого года. По словам британских властей, у них достаточно доказательств, чтобы предъявить обвинение Андрею Луговому. Однако российская сторона утверждает, что его выдача противоречит конституции страны.

Возникает сильное искушение назвать конфликт вокруг экстрадиции Лугового одним из элементов новой `холодной войны` между Россией и Западом. Список стратегических вопросов, вызывающих разногласия сторон, действительно велик: американское вторжение в Ирак, помощь России Ирану, размещение американской системы ПРО в Восточной Европе, строительство российских трубопроводов в Казахстане: Да и в риторике появились ледяные нотки. Всего три месяца назад я слушал выступление российского президента Владимира В. Путина на Мюнхенской конференции - он без обиняков предостерег, что склонность Вашингтона к `гипертрофированному применению силы` ввергает мир `в пучину следующих один за одним конфликтов`.

Тем не менее, о `второй холодной войне` речи нет. Если в 1950-х - 1960-х Россия была уверена в себе, то сегодня она чувствует себя незащищенной. Одна делает главную ставку на экспорт сырья, а не на способность `догнать` Америку по уровню технологий. Россия переживает закат великодержавной мощи. И смысл параллели с Веймарской Германией именно в том, что она показывает всю опасность ответной реакции на подобную слабость.

Как и предполагали мы с Гранвилл, одним из первых шагов Путина стала кампания против олигархов, получивших наибольшую выгоду от ельцинской приватизации (действительно, не слишком честной): в результате Михаил Ходорковский оказался за решеткой, а его нефтяная фирма была разгромлена. Запугав тем самым других олигархов, - кто-то из них покинул страну, другие безропотно подчиняются властям - Путин приступил к ренационализации энергетического сектора руками государственных `Газпрома` и `Роснефти`.

Иностранные инвесторы также ощутили на себе `закручивание гаек`. Сначала Москва сократила долю Royal Dutch Shell в нефтегазовом проекте `Сахалин-2`, а теперь намеревается проделать нечто подобное с BP. Применяется один и тот же тактический прием - иностранную компанию обвиняют в нарушении условий лицензии.

Внешне путинская Россия остается демократическим государством. Однако основы демократического строя при этом подрываются. Под лозунгом `суверенной демократии` прямые выборы региональных губернаторов и президентов автономий заменены централизованной системой, в рамках которой кандидатов на эти должности выдвигает президент. Оппозиционные группы уже не могут действовать свободно. Недавно критику Путина - гроссмейстеру Гарри Каспарову, и другим активистам антиправительственных организаций не позволили вылететь в Самару, где встречались лидеры России и ЕС.

Кроме того, при Путине существенно урезается свобода слова. Три крупнейших телеканала оказались под прямым или косвенным контролем государства, а журналисты, вызвавшие недовольство властей, уже не могут чувствовать себя в безопасности. В прошлом году была убита Анна Политковская, специализировавшаяся на журналистских расследованиях; кроме нее за годы пребывания Путина у власти в России погибло еще 13 журналистов.

Подавив - в общем и целом - инакомыслие внутри страны, Москва готова действовать агрессивнее и на международной арене. Вспомним - именно Путин восстановил в правах прежний советский гимн. И именно он назвал распад СССР `общенациональной трагедией огромного масштаба`.

Еще большая трагедия произойдет, если нынешний президент или его преемник возродит `империю зла`. К сожалению, именно на такой исход указывает аналогия с Веймарской республикой.