Восьмого июня заместитель главы Администрации Президента Владислав Сурков выступил перед учеными РАН с очередным идеологическим "месседжем" власти - "ненаучной лекцией" о русской культуре и о будущем России.
Последствия
его выступления были вполне предсказуемы: сразу же оживилась и разродилась толкованиями смыслов "либеральная общественность".
Если сравнить лекцию Суркова с комментариями
россиянских либеральных толкователей, то Владислав Юрьевич, безусловно, покажется Барухом Спинозой, Томасом Мором и Теодором Момзеном в одном лице.
Но данная статья - это не попытка "защитить Суркова", а мини-исследование того клинического состояния, в которое все больше сползает "либеральный лагерь" Эрэфии. В наше смутное время дражайший Владислав Юрьевич интересен как своеобразное зеркало, в котором отражается весь примитивизм и интеллектуальная деградация россиянской либеральной тусовки.
Неужели эти люди (то бишь "либералы") когда-то смогли купить "массы" своими посулами? Неужели одурманенные их словоизвержением шахтеры некогда стучали в экстазе своими касками о каменную мостовую? Просто не верится!
Интересной чертой россиянских либералов является то, что, будучи до предела идеологизированными, они критикуют Владислава Юрьевича не с позиций здравого смысла и наличных фактов, а за несоответствие его мыслеформ каким-то их оторванным от жизни талмудическим постулатам, которые они вынесли за пазухой из пыльного чулана горбачевской "перестройки" и ельцинской "демократической революции".
Жизнь идет своим чередом, расставляет все по своим местам, а господа либералы продолжают бережно взращивать свои обанкротившиеся идеи в горшочках и предлагать публике их кислые галюциногенные плоды.
Вот Георгий Бовт, например, комментируя апологию власти и централизации в "лекциях" Суркова, заявляет: "Однако тут, кажется, есть натяжка. Ведь создание русского централизованного государства во многом было предопределено существованием в условиях враждебного окружения, сейчас мир все же изменился, условия далеко не тождественны временам соседства с Диким Полем, агрессивной Речью Посполитой и пр., сколь бы ни пыталась внушить иное нынешняя официальная пропаганда".
Казалось бы, в этом предложении немало верных мыслей - и по поводу "предопределения", и по поводу нетождественности эпохи половецких набегов временам баллистических ракет. Но центральная мысль совершенно неадекватна реальности. Ведь Бовт критикует саму идею централизованного государства (оставим в стороне Путина с его "вертикалью" - речь идет о централизованном государстве вообще). И вот, по мысли Бовта, надобность в централизованном государстве на Руси отпала, ибо времена "не тождественны".
Действительно, нет сегодня "агрессивной" Речи Посполитой, но ее заменили, по крайней мере, не менее агрессивное НАТО и куда более экспансионистский Европейский Союз. Вместо "Дикого Поля" с юга к России подступает мусульманский пояс, который обладает куда более высокой степенью единства и большими ресурсами, чем степняки былинных времен.
А на востоке под незаселенными пространствами Эрэфии, под спивающимися, деморализованными и криминализованными городами и поселками Сибири, "висит" полуторамиллиардный
Китай. Примыкающие к нему с севера пространства фактически почти пусты. В южной Сибири и на Дальнем Востоке обитает всего порядка пятнадцати миллионов русских.
Легально и нелегально сюда с каждым годом приезжает все больше китайцев. А тут еще г-н Киссинджер подмигивает китайцам: дескать, мы с вами можем вполне мирно и спокойно поделить мир. Вы - "
фабрика", а мы - "кузница" технологий и научных разработок. Так что, расширяйтесь, берите в оборот этих "северных варваров", которые несправедливо (тут уже прорезается голосок соотечественницы Киссинджера г-жи Олбрайт) отхватили себе огромных территорий, кои они даже не в состоянии освоить. Спиваются, воруют, режут и стреляют друг друга.
Сегодня россиянская демократия - это зажатая между центрами силы (Штаты, ЕС, Китай, мусульманский мир) сумеречная зона трубы с полутора сотнями (впрочем, уже меньше) деградирующего (и при этом сокращающегося) населения, умирающей наукой, деморализованной армией и ржавеющими советскими ракетами.
Уже сейчас регионы РФ "плывут" в разные стороны, притягиваются к разным центрам силы, обрастают "сепаратными" экономическими
связями. А что будет здесь через десять лет, если мы не сумеем переломить ситуацию? Не надо быть гением, чтобы "визуализировать" продолжение уже имеющих место тенденций: процесс военного давления, миграции и экономического разбегания будет лишь усиливаться, а Эрэфия - деградировать, терять население и слабеть.
И вот в этой ситуации г-н Бовт говорит нам о "натяжке" в связи с "упованием" на централизованное государство. Оно, видите ли, устарело. Конечно, не факт, что централизованное государство нам поможет, но как Бовт собирается иметь дело с наличными тенденциями в децентрализованном государстве? Не в ладах с реальностью г-н Бовт, причем эти "нелады", по-видимому, имеют очень глубокий, почти клинический характер (одно дело - писать о "натяжках" в 1987 году, совсем другое - в 2007-м, когда масса тенденций уже "материализовалась").
Дальше - больше. "Всякий раз, - пишет Бовт, - российская насильственная модернизация сверху, обеспечивая скачок в краткосрочном развитии, мобилизуя ресурсы для решения текущих задач, обрекала страну на отставание в будущем, стратегически". А разве имелась какая-то альтернатива? Неужели в начале XVIII и XX веков в стране проглядывала хоть какая-то возможность "добровольной модернизации снизу"? В каких странах такая модернизация вообще имела место, - может быть, в Великобритании, которая потеряла порядка трети своего населения в эпоху огораживаний, и где в массовом порядке вешали потерявших землю пауперов и бродяг?
Внеисторичность мышления россиянских либералов просто поражает. Такое впечатление, что г-н Бовт рассуждает о какой-то абстрактной России, выделенной "в чистом виде" и находящийся вне реальных исторических обстоятельств.
Возможно, такая Россия покоится у нашего автора на письменном столе в пробирке, - ведь только там, в этой пробирке, в стерильной среде, избавленная от соприкосновения и конкуренции с другими странами и цивилизационными системами она только и может десятилетиями ожидать вызревания неких сил, способных, в конце концов, взять на себя "ненасильственную модернизацию снизу".
А у той России, что имела неприятность обнаружить себя вне пробирки г-на Бовта и бороться за выживание в режиме реального исторического времени в окружении сильных враждебных держав, такой опции никогда не было - ни в канун Северной войны, ни в канун Второй Мировой войны! Кроме того, как модернизация, пусть и "сверху", может обречь страну на стратегическое отставание? Где тут логика?
Если бы не было "насильственной модернизации сверху", то не было бы вообще никакой модернизации, страну бы смяли, а мы были бы лишены драгоценной возможности заслушать утонченные историософские рассуждения г-на Бовта. Да, через некоторое время после петровской модернизации, страна опять начала "проседать", но виной тому была не модернизация, а другие исторические обстоятельства, которых оная не коснулась.
Есть и фундаментальные факторы, которые веками удерживали Россию в положении "догоняющего" - среди них геополитическое положение, физико-географические условия и низкий совокупный общественный продукт. Как без учета этих обстоятельств можно пенять на "модернизацию сверху"?
Что касается того краха, который пережила Россия на рубеже 80-х и 90-х годов прошлого века, то именно либералы (а среди них, надо думать, было немало ближайших единомышленников г-на Бовта) и были тем политическим отрядом, который насильственным образом уничтожил все те модернизационные ростки и пути, что были заложены советским строем.
Кто в перестроечное и пост-перестроечное время своей "реформой" подрубил потенциал отечественной науки и уничтожил массу перспективных технологических разработок? Кто за бесценок, а то и вовсе по бартеру, в
обмен на дешевый ширпотреб, продал их на Запад? Кто создал в стране такие условия, что сотни тысяч ученых и исследователей уехали за рубеж? Кто превратил РФ из страны второго мира в страну третьего мира? Причем тут "насильственная модернизация сверху"? Да именно либеральная революция и уничтожила массу наработок этой модернизации и превратила Россию из космической державы в сырьевую.
"Нужно сломать слишком много закостеневших парадигм, - пишет далее г-н Бовт. Совершить в будущее именно интеллектуальный, духовный прорыв. Таковой невозможен на путях авторитарной модернизации.
И вообще невозможен в условиях несвободы общества... Как разбудить этот народ так, чтобы он, вдруг проснувшись, не наломал дров и не вверг страну в пучину охлократического мракобесия (эдакий "русский Талибан")?" Да, "закостеневшие парадигмы", надо, конечно, ломать. Однако "дорогой товарищ" к смене их, по всей видимости, не вполне готов.
Эка куда загнул - хочется ему "свободы общества".
Песня-то старая. Поставлю фундаментальный вопрос: что такое эта самая "свобода общества"? В тексте нет определения, и я догадываюсь, почему. Думается, что под "свободой общества" Бовт полагает "свободу" в трактовке либерального фундаментализма: вся его риторика говорит об этом. Что это за "свобода"? Либерализм вообще - это право "сильного" (в социально-политическом и экономическом смысле) человека беспрепятственно использовать свою "силу" в желаемом направлении.
Т.е. либерализм - это диктатура людей, находящихся в выгодных сегментах социальной иерархии, диктатура тех, кто имеет связи и возможности. Соответственно, либералы и их зазывалы пытаются под вывеской "свободы" запродать нам свою диктатуру. Да, для них подобная диктатура, конечно, будет свободой - свободой рук. Так что в известном смысле они вполне искренни. Что касается реальной свободы общества (и абсолютного большинства граждан), то степень ее зависит от того, насколько общество в состоянии установить определенные рамки для "сильных людей".
Я, пожалуй, соглашусь с тем, что Западу в этом деле нужно знать меру, ибо исторически сложилось так, что там "сильные люди" и их ассоциации являются основными двигателями прогресса (по крайней мере, так было исторически, сейчас ситуация стала сложнее). Кроме того, у западных элит есть определенная
культура, уважение к своим, не столь "сильным", а то и вовсе "слабым" соотечественникам.
Но что говорить о России? Здесь в состав "сильных" (своими связями и положением, но, естественно, не человеческими качествами") входит в той или иной форме (в зависимости от эпохи) чиновничество, "силовики", номенклатура, криминал. К чему может привести либерализация и "капитализация" такого общества? Только к либерализации и капитализации машины подавления!
Либерализация общества и не может привести ни к чему другому, ибо она просто освобождает руки наличным "сильным". В результате такой метаморфозы "машина контроля и подавления" перестает выполнять свои полезные для общества функции, ее занимает теперь вопрос, как, при помощи служебных рычагов и связей, добиться максимальной капитализации. И вот тут-то начинается форменный беспредел. Суть ельцепутинского проекта состоит в том, чтобы построить страну, где каждый чиновник и "силовик" является при этом капиталистом, причем степень его "капиталоемкости" возрастает в зависимости от "табели о рангах".
Разумеется, все нижестоящие по служебной лестнице рассматриваются каждым отдельно-взятым "начальником", как слуги его исполненного либеральным духом величества, а "простые граждане" - это просто "подлый народец", быдло, из которого надо "мыло варить". А то и вовсе методично сживать со свету, чтобы не зарилось оно, быдло это, на ту часть общественного богатства (в виде пенсий, пособий и разного рода бесплатных услуг), что могла бы пойти на окормление господ хороших.
Тем и купили Путин и его администрация постсоветских бюрократов, потому и обеспечили себе их тотальную поддержку, что, после темного периода ельцинской анархии и "беспонятки", они, наконец, дали номенклатуре ознакомиться с контурами более-менее связного проекта. Осознала номенклатура контуры этого проекта, поняла основные "установки власти" и, забыв разделение на "красных", "белых", "розовых", "серых" и "голубых", пошла за Путиным.
В данном проекте действительно проглядывает "свобода" - их, россиянская. Иными словами, свобода (рук) "дорогих россиян". Наши "господа-товарищи" нашли свою "формулу счастья". Но нужна ли такая "свобода" русским? У меня есть сомнения. Так что пусть уж г-н Бовт не пеняет: если и дальше дела пойдут в подобном же духе, то в один прекрасный момент будет ему "прорыв" - и духовный, и интеллектуальный, и, как выражаются "истинные россияне", "быть" которыми нас убеждает г-н Сурков, "чисто конкретно" физический.
В рассуждениях г-на Бовта, конечно, есть "ньюансик". Он, с достойной тех же "истинных россиян" осторожностью в подтекстовой форме бросает упрек нынешней системе. Трудно, мол, ждать "прорыва" (по-бовтски понимаемого) в условиях "несвободы" и "авторитаризма".
Наивный человек может даже подумать, что наш автор готов грудью встать за права граждан. На самом деле и г-н Бовт, и г-н Сурков пытаются продать нам по дохлому коту в мешке. Каждый - своего. Дело в том, что в ходе реализации россиянского проекта выявилось "небольшое противоречие" между "свободными художниками" от
бизнеса, возомнившими себя "внесистемными игроками" (хотя большинство их было просто "грубо" нанято реальными распорядителями жизни в качестве "публичных
олигархов"), и этими самыми "распорядителями" (т.е. номенклатурой), стремящимися построить "стабильную" систему "служебного капитализма" с выслугой лет и банковскими
счетами.
"Свободные художники" (подобные Березовскому и Гусинскому) желают выступать определяющей силой и свободно помыкать номенклатурой, видя ее в качестве всего лишь "коррумпируемого сословия", а не распорядителей. Номенклатура же видит "олигархов" исключительно в роли наемных "пиар-фигур" и "общаковых кошельков". Вот и вся разница между двумя подходами.
Бовт, понятно, намекает на "желательность" развития событий по первому сценарию, он ищет "немножко другой свободы", чем г-да Христенко или Богданчиков. Но причем тут "свобода общества"? И в том, и в другом случае мы получаем Хазарский Каганат, повенчанный с Золотой Ордой. Какая нам разница, какое начало возобладает?
Остается разобраться лишь с "охлократическим мракобесием" и прочими атрибутами русского народа. "Русского Талибана", г-н Бовт (открою вам секрет, как представителю иноэтничной общности), не бывает в природе. Это
религиозно-политическое сектантское движение возникло на почве чисто семитской религии (ислама).
Значительно правильнее, на мой взгляд, было бы говорить о "либеральном Талибане", ибо по степени своей
фанатичности либералы очень близки ваххабитам. Что касается "охлократического мракобесия", то в пучину оного вверг страну именно "либеральный Талибан" - такие его моджахеды, как вы, г-н Бовт и милые вашему сердцу Березовский, Гусинский, Чубайс и Кох.
И если народ "проснется", то он "проснется" именно потому, что вы, со своим либеральным фундаментализмом, приперли его к стенке. Но этот взрыв не будет "взрывом мракобесия" - это будет взрыв, направленный против либеральных мракобесов, за восстановление справедливого общества.
Впрочем, что бы ни говорил г-н Бовт, ему далеко до адвоката Барщевского. Вот где уж "песня льется на просторе"! Г-н Барщевский мне даже где-то симпатичен своей пещерной органичностью. Если г-н Бовт еще пытается мелкими шажочками семенить по лезвию бритвы, отделяющей "системность" от "несистемности", правду от вымысла и бред от здравого смысла, то г-н Барщевский с простотой обитателя Верхнего Плейстоцена выплескивает на читателя все свое личное либеральное бессознательное.
"Неприятно, что автор готов смириться с "особенностью" российского народа и менталитета... Мне обидно. Я не хочу мириться с мыслью, что я мутант". Когда прочитаешь такое, аж слезы на глаза накатываются, как будто съел пару луковиц. Г-н Барщевский не желает смириться с такой фундаментальной данностью, как "особенности" народа и менталитета. Видимо, он не ведает, что либералы практически всех национальных "демократий" рулят народами с "особенностями" - американским, итальянским, французским, немецким.
Еще сильнее пробирает чистосердечное признание адвоката, что он является мутантом. Не знаю, кто тянул г-на Барщевского за язык, но такое признание дорогого стоит, особенно от лица представителя столь публичной и точной в формулировках профессии. Ладно бы, перед нами заливал журналист, которому слово брякнуть - все равно, что в воду камешек бросить.
А тут адвокат, да еще представляющий в суде интересы "дорогих россиян"! Интересно, как это повлияет на его практику? Интересны и биологические аспекты проблемы. В частности, под воздействием какого излучения "мутировал" г-н Барщевский? А, может, адвокат намекает на свое смешанное (возможно, не вполне земное) происхождение, или - на страшный "гоминоидный" запах изо рта? Одно очевидно: видимо, нельзя быть "русским либералом", не будучи при этом мутантом, - наверное, это и пытается донести до нас г-н Барщевский, но ему остро не хватает словарного запаса.
Далее этот "доктор наук" проявляет такую банальную неосведомленность, что становится ясно, с доктором каких наук мы имеем дело. "Я был потрясен, - восклицает этот "доктор либеральных наук", - когда недавно узнал (выделено автором), что все наши Путиловы, Морозовы, Бахрушины, Третьяковы, которые явились столпами зародившегося в начале XX века капитализма, были старообрядцами. Вот так-то..."
Г-н Барщевский, да это каждый второй студент знает! В каких университетах, аспирантурах и докторантурах вы учились? Да и как же вы во "Что? Где? Когда?" умудрялись играть с такими зияющими пробелами в образовании? И при чем здесь "вот так-то"? Что, по-вашему, старообрядчество - это не православие, которое вы явно не одобряете за "смиренное отношение к бедности"?
А вот еще один перл: "Так уж сложилось давно в веках, что по причине огромных просторов, достатка лесов, пашни, зверья, рыбы в реках россиянин мог не заботиться о пропитании. Нет, работать надо было, и много. ...
Но вот бороться за выживание особой необходимости не было..." Да-с, г-н "доктор юридических наук", если вы такой же юрист, как и историк, то, наверное, в суде господа присяжные заседатели и граждане судьи от некоторых ваших заявлений просто погружаются в транс, - и дальше "прокачать" интересы клиента уже не составляет особого труда.
Это в России-то с ее коротким вегетационным периодом, засухами, суглинками, ранними холодами и поздними заморозками, периодическими недородами, убогой технической оснащенностью сельского хозяйства и низким совокупным прибавочным продуктом не надо было "бороться за выживание" и можно было "не заботиться о пропитании"!? "Россиянин" Барщевского грыз себе древесную кору, жрал "зверье и рыбу в реках" и в ус не дул.
По-моему, у г-на адвоката все-таки имеются какие-то фундаментальные провалы в образовании - неужели он ничего не слышал о голоде, который регулярно обрушивался на страну и уносил десятки тысяч жизней? Уж не на переходе ли в метро г-н Барщевский купил свои академические титулы?
Да-с, банальный "мелкий бес" сидит в г-не Барщевском. Либеральный бес. Он-то, видимо, и застилает ему внутренности черепной коробки лиловым туманом. "Если ты сильный и сосед сильный, не централизация власти нужна...". Это что-то из серии про жизнь Маугли.
Закон джунглей, одним словом. Если на мой клык, да твой коготь, то никакой царь зверей нам не нужен. Конечно, в чем-то г-н Барщевский прав. Разумеется, "централизации" в джунглях нет. Там идет борьба за существование - сплошное взаимное поедание и выделение экскрементов.
И опять поедание - уже экскрементов и неутилизированных трупов, а также самих поедающих, кои становятся жертвами более крупных хищников. Но мы-то живем в человеческом обществе. Ведомы ли г-ну Барщевскому принципиальные отличия оного от экосистемы влажного тропического леса или африканской саванны? Или он воспитывался в логове гиеновидных собак?
Поставим другой вопрос: а если сосед "несильный"? В том смысле, что не занимается он лоббированием "корпоративных интересов". Что же тогда - соседа следует съесть? Напомню о некоторых фундаментальных аспектах россиянской реформы, чтобы читатели г-на Барщевского не витали в облаках.
В результате этой "реформы" значительная часть общественного прибавочного продукта теперь стала "оттягиваться" ранее несуществовавшим классом "новых собственников" (которые, кстати, и получили-то эту собственность практически задаром, без какой-либо даже частичной компенсации в пользу общества и государства), а самого продукта при этом стало меньше, причем существенно. В итоге, толщина слоя масла на большей части "бутерброда" значительно уменьшилась.
Структура общества быстро изменилась: большая часть оказалась в бедности, при этом среди бедных образовался слой, определяемый социологами как "социальное дно", составляющее сейчас 10% городского населения или 11 миллионов человек. Это - бомжи, нищие, беспризорники и проститутки, при этом большая часть дна - это не "негры из Гарлема", не "индейцы из джунглей" и не "собиратели кокосов" с Берега Маклая, а люди, имеющие среднее и средне-специальное
образование. Еще 5% населения балансируют на грани "скатывания" на "дно".
Основное же богатство сосредоточено в руках тончайшего верхнего слоя "дорогих россиян". "Средний класс" сократился до 7-9% населения. При подобной структуре, как показывает опыт других стран, общество деградирует и архаизуется, падает "конкурентноспособность" страны, о которой так пекутся нынешние власти.
Итак, в социальной пирамиде Эрэфии подавляющее большинство составляют неимущие и малоимущие слои населения. Где в таком случае тот "сильный сосед", о котором вопиет г-н Барщевский? Может быть, Барщевский имеет в виду своего соседа по Рублевскому или какому-нибудь там еще шоссе?
Но централизованное государство нужно даже такому соседу - чтобы охранять его от власть неимущих. По мере развития процесса социального расслоения определенная часть неимущих все охотнее будет объединяться в криминально-солидарные коллективы и шайки, чтобы сподручнее было иметь дело с новыми "хозяевами жизни". Так что даже тут Барщевский неправ. Логика развития событий говорит о том, что актуальность централизованного государства для абсолютного большинства россиян будет только возрастать.