Россия и Европа живут в широком поле взаимной зависимости

Во время саммита `большой восьмерки` в японском городке Тояко в начале июля было вновь продемонстрировано: Россия и Европа живут в широком поле взаимной зависимости.

При преодолении таких глобальных вызовов, как международный терроризм, нераспространение оружия массового уничтожения, изменение климата, урегулирование международных конфликтов, энергетика, экономическое и технологическое сотрудничество. Все это говорит о том, что в 21 веке мы еще теснее, чем это было до сих пор, зависимы друг от друга.

Возможностей для так называемого `третьего пути` я не вижу. Объясняю просто: Евросоюзу нужна Россия, а России нужен Евросоюз. Мы реально смотрим на вещи: в будущем также будут происходить конфликты интересов, и не только по таким вопросам, как Абхазия, расширение НАТО или противоракетная оборона. Однако сотрудничество будет тем интенсивнее, чем больше эти конфликты будут разрешаться в рамках разумного диалога в атмосфере доверия вместо конфронтации или даже угроз.

Большое значение в сотрудничестве Евросоюза и России имеет энергетический вопрос. Для этого мы собираемся создать взаимные транспарентные и недискриминационные условия и закрепить в Энергетической хартии важные принципы. Если, например, российские энергетические фирмы хотят войти в распределительную сферу ЕС, то тогда, разумеется, необходимо гарантировать, чтобы и западные энергетические концерны также могли принимать участие в проектах добычи и бурения или в распределительной сфере в России без дискриминации, на основе государственно-правовых гарантий, а также с возможностью получения контрольного пакета. При такой ситуации России можно будет легче и быстрее получить западные инвестиции и европейские know-how, например, в вопросах добычи в геологически сложных областях, энергоэффективности, альтернативных технологий.

Предложение Президента России Дмитрия Медведева о выработке всеобъемлющего евроатлантического договора в сфере безопасности, разумеется, является темой, которая явно выходит за рамки сотрудничества ЕС и России. Нас интересуют более точные замечания России по этому поводу; их нужно обсуждать в рамках тесного диалога в сфере политики безопасности. В качестве первой реакции позвольте заметить: вопрос о том, какой должна быть определяющая, основная идея будущего сотрудничества, важнее вопроса, какая в итоге будет избрана форма соглашения. В связи с новыми глобальными вызовами в сфере безопасности следовало бы углублять общецивилизационное партнерство между Россией, Евросоюзом и США, а не изнашивать себя недоверием, угрозами или даже малыми войнами. И испытанные в политике безопасности инструменты нужно оберегать и укреплять.

В этой связи, естественно, должны обсуждаться спорные вопросы. Если необходимо стремиться к новой архитектуре безопасности в Европе, тогда возникает вопрос, почему совсем недавно, односторонним выходом России из Договора об обычных вооруженных силах в Европе, была брошена на произвол судьбы важная опора существующей архитектуры безопасности. И если российский Президент в своей берлинской речи 5 июня 2008 года высказал точку зрения о том, что НАТО не способна придать новый смысл своему существованию, то мы тогда должны ему возразить: подобное определение не соответствует действительности. Ведь, в конце концов, с согласия России, члена Совета Безопасности ООН, НАТО, присутствуя на Балканах, заботится о стабильности в Европе. И в Афганистане деятельность альянса также активно поддерживается Россией: недаром на саммите НАТО - Россия в Бухаресте обе стороны договорились о наземном транзите невоенных грузов по территории Российской Федерации.

Президент Медведев в своей берлинской речи даже сказал, что `трудно найти другой пример совпадения коренных интересов безопасности между НАТО и Россией, как это имеет место применительно к Афганистану`. Это также разъясняет, что НАТО не является инструментом для окружения России, а демократической организацией для преодоления вызовов в сфере безопасности. Для этого североатлантическая организация должна сделать предложения, направленные на интенсификацию отношений с Россией.

Именно потому, что в стабильной Европе существуют общие основополагающие интересы безопасности, о которых говорил Медведев, не следует считать, что принципиальное решение о членстве в НАТО демократической Украины и демократической Грузии, принятое 3 апреля 2008 года в Бухаресте, направлено против России. Политика `открытых дверей` НАТО способствовала тому, что мы можем лучше справляться с вызовами в сфере безопасности, с которыми мы вместе сталкиваемся. В этом смысле важно, чтобы Россия в соответствии с ее неоднократными заверениями в признании территориальной целостности Грузии активно содействовала разрешению конфликтов в Абхазии и Южной Осетии. Подходящей основой для этого является трехэтапный план, представленный Германией.

Также и в вопросе противоракетной обороны лучшим путем являются не угрозы, а диалог и меры по укреплению доверия. Мы едины в том, что общая угроза сохраняется из-за `третьих` стран. Поэтому в прошлом году Россия сама предложила совместное использование радарной станции в Азербайджане. В этом вопросе нам нужно отойти от знакомой угрожающей риторики и действовать на основе разумного прагматизма. Между США и Россией существует серьезный стратегический диалог по вопросам противоракетной обороны. В конце апреля обе стороны вели конкретные переговоры о мерах доверия, к примеру, о присутствии российских офицеров на запланированных США объектах ПРО в Польше и Чехии. Этот стратегический диалог должен углубляться. Недавнее американское предложение относительно равноправного партнерства по противоракетной обороне может создать для этого условия доверия, тем более что Россия точно знает, что запланированная американская система ПРО не обесценивает эффект устрашения от ее ядерного оружия.