Россия вернулась на мировую арену

Почти ровно десять лет назад по мировым рынкам ударил российский финансовый кризис: 17 августа 1998 года президент Борис Ельцин заморозил рынок внутреннего долга, ужесточил валютный контроль и пустил рубль в девальвацию.

Миллионы людей потеряли свои сбережения, западные банкиры отвернулись от Кремля - и казалось, что отныне Россия банкрот, не только в финансовом, но и в политическом смысле.

Но прошло десять лет - и посмотрите, как все изменилось. Россия переживает экономический бум, свои долги она выплатила, золотовалютные резервы наращивает, гостиницы полны западными бизнесменами, а президент Дмитрий Медведев и премьер-министр Владимир Путин на разнообразных саммитах не стесняясь заявляют: Россия вернулась на мировую арену.

Реальность, однако, не так проста. После 1998 года Россия во многом изменилась, однако она до сих пор страдает от некоторых серьезных слабостей. Какую-то долю международного влияния она себе вернула, но до восстановления статуса сверхдержавы ей еще далеко.

Собственно, трансформация России началась еще в том самом 1998 году, когда кризис только набирал обороты. Во-первых, уже после нескольких недель неопределенности девальвация начала стимулировать внутреннее производство. Во-вторых, затем, когда президентом стал Путин, Кремль, развернув жесткое наступление на гражданские свободы, занялся `наведением стабильности`. И, в-третьих - и это наиболее важно - средние цены на нефть выросли с 12 долларов в 1998 году до 125 и даже больше сегодня, и немалая часть хлынувшей в страну денежной реки досталась Кремлю через налоговые отчисления, создав государству огромные возможности для социальных затрат, а чиновникам - для набивания собственных карманов.

В 1998 году объем производства упал на 5 процентов, но после того года он стабильно растет в среднем на 6 процентов в год. Выгоды от этого изначально доставались по большей части богатым, но сегодня распространяются и на средний класс - так что если Путин и Медведев у себя в стране популярны гораздо больше, чем их западные коллеги у себя, то не за красивые глаза. Их, впрочем, интересует не только стабильность власти внутри России: они готовы проталкивать свою власть и за границей, в особенности в странах бывшего Советского Союза. Как выразился Медведев, `Россия сегодня - глобальный игрок`.

Тем не менее, даже через десять лет после 1998 года Россия не так сильна, как думают ее правители. По объему производства она только в прошлом году вышла на уровень 1989 года. Миллионы людей до сих пор живут в нищете, да и среднегодовой подушевой доход - по паритету покупательной способности - остается низким, 14 700 долларов. Для сравнения, в Польше, например - 16 300.

Нищета приносит с собой и другие проблемы - огромный дефицит образования и здравоохранения. Численность населения так быстро падает - сейчас она уже составляет 143 миллиона человек, - что выправление демографического тренда стало национальным приоритетом. В этом отношении Россия находится в примерно такой же ситуации, как Западная Европа, но она при этом менее открыта для иммиграции и даже больше, чем Европа, боится ее последствий: в той же Сибири населения почти нет, а по другую сторону границы - 1,3 миллиарда китайцев.

Кроме того, несмотря на проводимую политику диверсификации, Россия остается зависимой от нефти и газа - эти товары дают около 20 процентов объема экономики и 60 процентов экспорта. Мечта о построении `экономики знаний` на базе армии хорошо обученных ученых так и остается мечтой. России надо отдать должное - свои сверхдоходы она использует лучше, чем многие нефтяные страны. Однако для нации, стремящейся бороться за влияние с США, планка слишком низкая.

Возможности Кремля применять силу за пределами границ России весьма и весьма ограниченны. Несмотря на недавнее увеличение военного бюджета, он все равно составляет пять процентов американского, и вооруженным силам необходима модернизация. Неочевиден даже статус ядерной сверхдержавы, поскольку у России до сих пор нет адекватной замены стареющим советским ракетам.

Самый сильный козырь России - положение поставщика энергоносителей на мировые рынки и прежде всего на рынок Европейского Союза. Кремль эту позицию всячески усиливает, прокладывая все новые трубопроводы и заключая договоры о сотрудничестве с другими поставщиками. Однако энергоносители - это палка о двух концах: если ЕС получает из России более 25 процентов газа, то Россия получает от ЕС более 60 процентов газовых доходов. Бедные страны Восточной Европы, у которых других поставщиков просто нет, уязвимы - но не вся Европа в целом.

Даже прямо у Москвы под боком не все идет так, как ей бы хотелось. Россия как может стращает страны бывшего Советского Союза - прерывает поставки энергоносителей в страны Балтии, Украину и Грузию, вмешивается в их внутреннюю политику. Самый худший пример - поддержка Абхазии и Южной Осетии, территорий, отколовшихся от Грузии. В июле Москве пришлось даже признать, что ее самолеты вторгались в воздушное пространство Грузии.

Однако никаких ощутимых выгод Кремль из всего этого не приобрел. Напротив, сильно укрепились позиции Запада. С 1998 года дважды расширялась НАТО - и сегодня в числе ее членов уже три бывших республики СССР - Эстония, Литва и Латвия, и Украина с Грузией надеются к ним присоединиться. На восток расширяется и ЕС: его политика сотрудничества распространяется до самого Азербайджана. Что касается Грузии и Украины, то там сначала "революция роз", а затем `оранжевая революция` привели к власти прозападных демократических лидеров, свергших своих промосковских авторитарных предшественников.

И чем дальше от границ России, тем ее силовые возможности становятся еще меньше. После окончания `холодной войны` между Востоком и Западом больше нет идеологического конфликта, благодаря которому Москва могла собирать своих вассалов против США. Взлет Китая, подъем Индии еще более обостряют борьбу за влияние, и несмотря на то, что есть немало возможностей затруднить жизнь США и ЕС - в частности, по Ирану, Ближнему Востоку и Косово, - серьезных перспектив укрепления собственных политических позиций у России не так уж и много. Например, в Африке снижение влияния Запада открыло двери отнюдь не России, но Китаю.

Иными словами, Кремль оказался в обидном положении: он гораздо сильнее, чем мог себе представить десять лет назад, но при этом гораздо менее силен, чем хотел бы быть сегодня.