Россия снова разожгла межэтническую ненависть

На прошлой неделе на Кавказе очень многое было разрушено. Каковы же шансы на восстановление?

Территория заполнена обломками уничтоженной военной техники. Сначала была опустошена Южная Осетия; сейчас огромную трагедию переживает Грузия. Среди это кровавой бойни самыми главными проигравшими стали те 25000 этнических грузин, которые проживают в Южной Осетии. Всего месяц назад осетины и грузины Южной Осетии днем мирно торговали друг с другом, хотя по ночам вооруженные мужчины из их деревень устраивали перестрелки. Теперь эти грузины лишились всего своего имущества, а их дома были сожжены бойцами из югоосетинских нерегулярных формирований. Примерно 50000 грузин в Абхазии все еще проживает в своих домах, но и им в будущем грозят опасности. Эти люди больше всех остальных имеют моральное право вынести свой приговор преступникам, список которых весьма велик.

Безусловно, вина России самая вопиющая и очевидная. Российская армия подняла волну примитивного насилия и позволила осетинам и прочим представителям Северного Кавказа пойти за собой, разжигая межэтническую ненависть, которая начала постепенно угасать после войн 90-х годов. Последствия таких действий будут ощущаться там долгие годы, и Москва должна за это заплатить. Речь идет как об экономической компенсации за нанесенный ущерб, так и о международном посрамлении. Что касается последнего, здесь ведущую роль может сыграть Германия, пригрозив отказаться от совместного проекта Nord Stream. Это российский газопровод с политической подоплекой, который идет в обход критикующих Москву Польши и стран Балтии.

Следующим критике должно быть подвергнуто руководство Грузии, которое на сегодня практически потеряло два своих спорных региона. Грузия это маленькая страна, которой угрожают русские, и на какое-то время грузины сплотятся вокруг своего лидера. Но затем они наверняка захотят потребовать отчета у своего импульсивного президента Михаила Саакашвили.

Придя к власти в 2004 году, Саакашвили действовал очень торопливо. Его экономические реформы впечатляют, но он с самого начала создал себе проблемы, когда пообещал в течение пяти лет вернуть Абхазию и Южную Осетию. Даже беглый взгляд на Балканы, Кипр и Северную Ирландию подсказывает, что для урегулирования сложных этно-территориальных конфликтов требуется намного больше времени. Тем не менее, Саакашвили целенаправленно растапливал `замороженные конфликты` (дезориентирующее название), подвергая сомнению правомочность организуемых русскими миротворческих операций и придвигая свои войска все ближе к Абхазии и Южной Осетии. Он держал эти территории в экономической изоляции и отвергал любые инициативы по ее отмене (например, отказавшись дать согласие на торговлю абхазов с Турцией). При этом он заявлял, что такие шаги создают угрозу суверенитету Грузии.

Его риторика была как раз тем, что нужно было русским. И они постарались заполнить возникший вакуум в экономическом, политическом и военном отношении. Многие абхазы были недовольны тем, что Россия их поглощает, но аргумент о том, что Москва гарантирует им безопасность, был сильнее всех остальных. Теперь русские торжествуют.

Почему же грузинская `революция роз` 2003 года, которую с такой эйфорией встретили грузины, закончилась таким образом? Я присутствовал на первой пресс-конференции Саакашвили после этой революции. Тогда он заявил вполне отчетливо - и на русском языке - что в отличие от своего предшественника Эдуарда Шеварднадзе, он хочет `нормальных взаимоотношений` с Россией.

Главную роль во всем этом сыграл Владимир Путин, который сначала в качестве президента, а сегодня в качестве премьер-министра стремится построить возрожденную Россию, которая, как мы видели на прошлой неделе, вспахивала гусеницами танков грузинскую землю. Однако трудно себе представить, что хитрый Шеварднадзе позволил бы втянуть Грузию в войну с Россией.

Свою роль сыграли и многие вашингтонские политики. Им пришлась по душе идея новой `путеводной звезды демократии`, которой управляет экономический реформатор тридцати с небольшим лет, по которой проходит важный энергетический коридор, и которая выступает против России. Но они слишком часто не обращали внимания на то, что Грузия делает в действительности. Грузины наслаждались американским вниманием, и оно придавало им достаточно смелости, чтобы бросать все новые вызовы России. Когда президент Джордж Буш в мае 2005 года пришел на тбилисскую площадь Свободы и сказал грузинам, что `избранный вами путь свободы нелегок, но вы на этом пути будете не одиноки`, они поверили, что он говорит всерьез.

Когда четыре года назад я спросил высокопоставленного американского чиновника, что будет делать Вашингтон, если Россия предпримет военное нападение на Грузию, он ответил: `Американскую кавалерию мы посылать туда не станем`. Но сейчас все похоже на то, что именно на это рассчитывал Саакашвили.

Если говорить о Европе, то Франция и Германия могут сказать, что их более прохладное отношение к Грузии все это время выглядит в ретроспективе более мудрым. Но и им нечем особенно гордиться. У Евросоюза была возможность утвердить в 2005 году решение о направлении в Грузию новой группы наблюдателей для отслеживания ситуации на границе, когда русские выступили против действий старой группы под эгидой Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Но Франция и Германия наложили вето на этот план. Невооруженная группа наблюдателей могла сыграть роль системы раннего предупреждения, окажись она в этом году на месте. Это могло предотвратить российскую кампанию.

***

Мало кто из западных политиков серьезно занимается проблемами южного Кавказа. А им следовало бы задуматься над тем, что югоосетинский конфликт далеко не самый серьезный из числа имеющихся в регионе. Эта сомнительная честь принадлежит Нагорному Карабаху - территории, право на которую оспаривают Армения и Азербайджан. Там десятки тысяч военнослужащих смотрят друг на друга через прицелы из своих окопов, которые растянулись на 175 километров, и обе стороны выступают с гневными заявлениями. За соблюдением хрупкого соглашения о прекращении огня в Карабахе следят всего шесть безоружных европейских наблюдателей. Если мир проснется и обратит внимание на угрозу нарушения этого соглашения о прекращении огня, из грузинской трагедии будет извлечен хотя бы один полезный урок.

Переговоры по карабахскому конфликту пока не дают результатов, но они дали полезную формулу для разрыва порочного сепаратистского круга. Согласно проекту плана мирного урегулирования, который сейчас обсуждается, решение вопроса о статусе спорного района Нагорного Карабаха будет отложено. Вместо этого данный регион получит временный статус без предоставления государственности. Тем временем будут решаться другие вопросы, такие как возвращение азербайджанских территорий за пределами Карабаха, которые оккупированы армянами, а беженцы начнут возвращаться по домам.

Такого рода решение выглядит сегодня наиболее предпочтительным для Абхазии и Южной Осетии. У самих абхазов и осетин гораздо больше причин жить в мире со своими грузинскими соседями, чем у русских. Дать им какие-то международные гарантии и предоставить больше полномочий для определения собственного будущего - это единственно возможный способ скинуть с их плеч русского волка и дать возможность хотя бы части грузинских беженцев вернуться домой.

Но наверное уже слишком поздно. Русские теперь взялись за дело основательно и постараются не подпустить других. Президент Дмитрий Медведев на прошлой неделе заявил, что абхазы и осетины `не доверяют никому, кроме российских военных`. Он добавил: `Мы сегодня единственные гаранты стабильности в регионе`.

Дать ответ на такое заявление - это огромный физический и нравственный вызов как для Европы, так и для Соединенных Штатов. Если они хотят поправить состояние дел в регионе, им необходимо рассмотреть новый вариант масштабной мирной интервенции, подобной той, которую они осуществляли на Балканах с середины 90-х, когда туда направлялись полицейские и миротворцы, проводились расследования в области соблюдения прав человека, осуществлялись крупные экономические инвестиции. Это будет стоить недешево, но в конечном итоге такие действия, видимо, обойдутся дешевле бездействия.