Владимир Путин сначала велел российским СМИ позабыть слово `кризис`, а потом резко изменил мнение.
По той причине, что ему становилось все сложнее отрицать действительность, поскольку мировая депрессия не обошла Россию стороной, но главным образом потому, что экономико-финансовые потрясения дают ему прекрасную возможность еще сильнее усилить влияние государства на экономику и общество.
Нового в этом ничего нет. После разрушительного хаоса ельцинской эпохи, приведшему к сокращению национального богатства и расцвету дикого капитализма, тогдашний президент и нынешний премьер-министр занялся наведением порядка. Он провел реорганизацию ключевых секторов экономики вокруг нескольких крупных предприятий, в частности это относится к энергетическим и природным ресурсам, представляющим большую часть ВВП. Управление этими конгломератами, чье сходство с крупными предприятиями советской эпохи не было исключительно делом случая, поручили приближенным Путина, которые кроме того занимали ответственные посты в правительстве и администрации. Во времена Бориса Ельцина все происходило ровно так же.
В России место
олигарха пусто не бывает. Разница только в том, что в 1990-е годы конкуренция, развитие `свободного предпринимательства` способствовали появлению деловых людей, независимых от власти. При Путине их изгнали. Приговор, вынесенный Михаилу Ходорковскому, призван служить напоминанием тем, кто не до конца осознал, что любые поползновения к независимости от Кремля будут наказываться.
Таким образом, властный клан уже прямо или косвенно контролировал большую часть национального богатства, экспорта,
валютной выручки и источников государственного финансирования. Судя по всему, этого оказалось недостаточно. В речи, произнесенной 20 ноября на съезде партии Единая
Россия, лидером которой он является, даже не будучи ее членом, Путин объявил об усилении государственного капитализма. Он не говорил - пока - о возвращении к плановой экономике, но Кремль уже готовит серию совещаний по отраслям с руководителями крупных предприятий, чтобы их сориентировать на выполнение нужных задач. Следовать рекомендациям никого заставлять не будут, счел нужным добавить глава правительства, но официальный курс будет `пламенной обязанностью`, как говорил де Голль в 1960-х годах о гибкой французской системе планирования. В то же самое время российские предприятия будут стимулировать брать займы в российских, а не иностранных банках, а россиянам со средствами придется инвестировать в России, а не в налоговых райских кущах.
Если рассматривать эти меры поодиночке, критики они не вызывают. Однако они будут применяться в контексте многочисленных ограничений (существование официальной доминирующей партии, узда на СМИ, подконтрольное правосудие), которые усиливают авторитарный характер власти. Старые привычки берут вверх, как показывает, например, реакция одного из губернаторов (назначенного, как и все его коллеги, центральной властью) на речь Путина: `Деловые люди и чиновники несут коллективную ответственность за усиление сплоченности трудового коллектива`. Эта лексика один в один взята из советских времен.
Зато Дмитрий Медведев продолжает говорить о вреде бюрократии и о том, что по сравнению с государством гражданин должен стоять на первом месте, как будто он смирился с тем, что будет играть, говоря словами Ленина, роль `полезного идиота`.
Даниель Верне
Топ 20 сегодня
[Читать все комментарии]
[Напечатать новость]
