Национальная тематика всё меньше напрягает на ТВ

Раньше говорили: "Прогнило что-то в датском королевстве". Теперь сказали бы проще: поменялся формат, контент, контекст, дискурс и настроение. Национальная тематика всё меньше напрягает и всё меньше взывает к дипломатической сдержанности.

В одном из сюжетов сериала "Суд" на этой неделе на канале "Россия" расследование показало, что подозреваемый персонаж - с русской фамилией - преступления на самом деле не совершал. А виноват во всем его работодатель с грузинской фамилией. И фамилия эта Мамардашвили.

Я, конечно, понимаю, что Мамардашвили довольно распространенная фамилия. Но все-таки не единственная и, надо надеяться, не единственно известная авторам сериала. Мераб Мамардашвили, умерший осенью 1990 года, был философом - наверно, последним философом, связанным с культурным пространством всего Союза. Тогда телевидение его популяризировало. Сегодня об этом вспоминается с трудом.

Однако живы и будут еще долго жить поколения людей, для которых Мамардашвили - это Мераб Мамардашвили. У любой художественной формы есть способность наделять важным содержанием любой штрих, ей принадлежащий.

Всё случайное в искусстве, в том числе коммерческом, обретает статус намеренного. И получается, что нечестный человек - это грузин, а грузин - это Мамардашвили. Люди просто придумывали серию и нечего такого не имели в виду. Но так получается помимо чьей-то воли.

Использование данной фамилии для обозначения криминализированных лиц определенного национального происхождения очень похоже на пристрастие старых фильмов о Джеймсе Бонде к советским генералам по фамилиям Пушкин и Гоголь.

Для Голливуда Россия далека и непонятна. Россия - это прикол. И нет смысла ждать от создателей блокбастеров более обширного ознакомления с нашими реалиями ради усвоения возможных фамилий нейтрального плана.

Дело не в том, что более никто не смеет носить эти фамилии, не в том, что генералов с подобными фамилиями у нас не было и нет, а в том, что с именами Пушкина и Гоголя связана длинная цепь позитивных культурных ассоциаций.

Ввод этих имен в иной контекст, например в авантюрный и антисоветский, претендует на попытку радикально перекодировать их восприятие, сделать вид, что этих позитивных культурных ассоциаций нет, что они преходящи и несущественны.

Так могут поступать за океаном те, для кого и Пушкин и Гоголь - существа, понятия и звуки другой, чужой и практически незнакомой культуры.

От создателей отечественных сериалов дождаться аналогичного голливудского обращения с фамилиями грузинскими - это всё равно что отнести Грузию за океан и причислить к малоизвестным для нас культурным образованиям, которых мы и знать-то не хотим. Только используем как яркий образ в авантюрном сюжете.

Возможны подобные приколы исключительно в том случае, если наше ТВ слагает с себя некоторые обязанности по отношению к нероссийскому пространству. Во всяком случае, обязанности вежливого обращения с информацией общекультурного свойства.

Однако эти обязанности начинают упраздняться с не одинаковой долей фамильярности по отношению к разным культурам. Что-то я не припомню у нас сериалов, в которых в Россию забрасывали бы какого-нибудь американского шпиона по фамилии Хемингуэй или Сэлинджер...

В ходе борьбы мирового сообщества если не за равные права граждан, то за равное право на вежливое обращение в 1990-е годы родилось движение политкорректности. Российская медийная сфера попыталась политкорректности соответствовать, ввела в употребление слова "афроамериканцы" вместо "негры", "лица нетрадиционной сексуальной ориентации" вместо "гомосексуалисты" и т.д.

Однако политкорректность подразумевает еще и то, что подчеркивать различия между людьми разных рас и даже национальностей, как и разных полов, сексуальных ориентаций, физических возможностей, в принципе нежелательно, неправильно, несправедливо.

С этим условием на российском телевидении всегда оставались проблемы. Замученное вынужденным аскетизмом в советский период общество не могло и не может унять повышенный интерес к гендерным вопросам в любых модификациях. Но это наша внутренняя подробность.

Не прошло и десятилетия, как в начале XXI века, будто назло, случилось обострение всех больших конфликтов в политике, будь то терроризм арабского мира, военные действия США в Ираке и Афганистане, политическое охлаждение отношений США и России, политические конфликты государств на постсоветском пространстве, война в Северной Осетии, газовая конфронтация.

Наконец, разразился глобальный экономический кризис, подчеркивающий фактические различия валют, а заодно и то, что граждане разных государств оказываются защищены от кризиса в разной степени.

Идеология политкорректности оказывается в провале по объективным причинам.

Телевидение может усваивать те или иные правила игры, в том числе правила политкорректности. Но телевидение не в силах изменить мир так, чтобы он больше подходил под эти правила.

В ходе Олимпиады в Пекине телевидение даже вне комментариев вынужденно подчеркивало специфику китайской сборной. Вернее, специфика сама лезла в телеэкран.

Нечто аналогичное происходило на протяжении выборов президента США - разница цвета кожи и темпераментов Обамы и Маккейна считывалась с медийных носителей информации сама собой, без намеренной акцентировки.

Вербальная и мимическая стилистика не в силах отменить общего смысла высказываний. Например, Александр Рогожин в одном из телеинтервью мог специально обратить внимание журналиста на особенно беглое владение английским языком не только Михаила Саакашвили, а всей его команды, и тем самым акцентировать не только проамериканскую настроенность грузинского правительства, но его проамериканские внешние проявления, проамериканское звучание.

В связи с газовым конфликтом на телевидении активизировались обсуждения украинской специфики. А в связи с кризисом - обсуждения феномена богатых, которые хотят всеми силами подчеркнуть свое богатство, и бедных, которые остаются бедными совсем не по собственной воле или вине.

Движение политкорректности несло в себе абстрагированность от действительности. Оно пыталось сделать вид, что мировое сообщество более внешне однородно и духовно едино, нежели есть, и что человек более свободен от переживания каких-либо различий, нежели это человеку свойственно.

Жизнь приглашает телевидение отойти от придуманной не нами показухи - и телевидение отходит.

В последнем выпуске ток-шоу "Честный понедельник" (НТВ) к микрофону пробрался англичанин, долго живущий в России, и сказал, что если бы в этой стране на месте нынешних чиновников-взяточников оказались те, кто от них страдал и страдает, то и они тоже стали бы взяточниками. В России взяточники безнаказанны, а в Англии всё не так, как в России.

На него, конечно, замахали руками и закричали. Но там всё время и без повода кричат. Никаким событием, скандалом, вообще заметным фактом выступление англичанина не стало. Так, еще одна яркая клякса на понятие политкорректности.

Реальность нашего времени постоянно сталкивает людей с другими, непохожими на них, находящимися в другой социокультурной позиции, вышедшими из другой социокультурной среды.

Это одно из свойств глобализации, когда экономические потребности и возможности заставляют людей то и дело сниматься с родных или просто насиженных мест, где к ним уже привыкли, и направляться туда, где они будут в диковинку.

Не только транснациональные корпорации, но и гастарбайтеры тоже черта глобализации. В том, как телевидение всматривается в их быт и лица в формате репортажей, есть нечто избыточное. Кризис личного отношения - когда непонятно, как к явлению относиться, - словно усиливает жажду плотоядного глазения с невнятной эмоциональной окрашенностью.

Мы привыкаем к национальной и культурной неоднородности мира, в котором живем, хотя некоторые привычно выражают этим недовольство. Более того, данная неоднородность становится на российском ТВ излюбленной темой.

Без нее в художественных форматах краски были бы слишком бледны, а в юмористических программах пресны. ТВ приучает свою аудиторию, что иметь в поле зрения других, непохожих, "неместных" - по крайней мере развлечение.

В "Нашей Russia" и Comedy Club (ТНТ) дежурным оказывается обыгрывание не только национальных типажей, но и российской иронии по поводу любых ярко выраженных национальностей. Так же как в "Прожекторперисхилтон" (Первый канал) веселый юмор по поводу армянского происхождения Гарика Мартиросяна есть символ свободы высказывания. Эта свобода на Первом канале, как и на ТВ в целом, весьма относительна. Тем более она нуждается в убедительных символах.

От стремления проникать в сущность иных наций, свойственного классической русской культуре, остается всё меньше следов. Падение железного занавеса упразднило необходимость с помощью искусства (например, экранизаций зарубежной литературы) погружаться в драмы западного мира как в свои собственные.

Утратив комплексы дружбы народов и отряхнув прах политкорректности, наше телевидение стихийно слагает новую идеологию отношения к многонациональному миру. Дистанцированное любопытство и эксплуатация национальных клише в развлекательных целях входят в повседневную моду.

Автор Екатерина Сальникова