Волочкова написала книгу о своей "тяжелой" судьбе

На днях в свет выходит откровенная книга Анастасии Волочковой "История русской балерины" - размышления о балете, Большом театре и личной жизни. С разрешения балерины печатаем некоторые отрывки.

"Ваш коврик всех достал!"

...Теперь я понимаю, что раздражение по отношению к себе я вызывала с первых дней своего присутствия в Большом театре. Причем основанием для этого становились довольно странные вещи. Прежде всего то, что я представитель петербургской балетной школы. А конкуренция между московской и петербургской школами была всегда и существует по сей день...

Мне, петербургской балерине, всегда было неловко за своих коллег по Большому, дефилирующих по коридору театра в банных халатах и стоптанных тапках! Я не разделяла эти "модные тенденции" и, несмотря на мою большую любовь к русской бане, предпочитала носить яркий спортивный костюм и белые кроссовки.

Вместо балетных трико (телесного цвета колготок), вместо ставшей традиционной за двадцать лет юбки или пачки я любила репетировать в ярком купальнике. Иногда это были шортики или расклешенные внизу спортивные брюки, жилетки или маечки-топ. Оказалось, что все коллеги расценивали это как "выпендреж". Алексей Фадеечев (худрук балета. - Ред.) нередко вызывал меня к себе в кабинет и резким тоном высказывал все, что думал по этому поводу: "Настя, у нас в Большом существуют свои устои! А вы ходите тут в своем ярком костюме. И коврик (для репетиций. - Ред.) ваш нас всех уже достал!"......

Произошла смена руководства балетной труппы. Художественным руководителем балета стал Алексей Фадеечев, постоянный партнер ведущей солистки Нины Ананиашвили. Нина Гедевановна правила балом в Большом театре, или "праздником жизни", на котором я очень быстро почувствовала себя чужой: мне не предлагали танцевать ничего, кроме партии Одетты в "Лебедином озере", и то угождая желанию Васильева. Нина сразу взяла власть в театре в свои руки и начала распоряжаться судьбами балетных артистов. Моей - в первую очередь....Изменение моего статуса в театре имело для меня множество бедственных последствий. Прежде всего, отняв спектакли, меня лишили гонораров, которые обеспечивали бы вполне достойную жизнь. Оставалась гарантированная всем артистам балета зарплата в сто долларов....

Еще осенью 2000 года был уволен Васильев. Это было сделано в традиционной для Большого театра манере. Владимир Викторович шел в театр на собрание труппы по случаю открытия сезона. У служебного подъезда навстречу ему неожиданно бросился тогда еще министр культуры Михаил Швыдкой, протягивая руку, застенчиво и нелепо улыбаясь и что-то бормоча. Не дослушав "застенчивого" министра и не подав ему руки, Владимир Викторович развернулся, сел в машину и уехал. Так он узнал о своем увольнении, а вместе с ним и весь мир.

"Как я влюбилась в миллионера до беспамятства"

Весной 2001 года я почувствовала, что нахожусь на взлете своей карьеры. На спектакли с моим участием стало трудно достать билеты. Кассиры говорили, что зрители идут на Волочкову. Мои концерты собирали самые большие залы Москвы и Петербурга.

Еще никогда моя жизнь не была такой наполненной и интересной. И в это счастливое и успешное время я встретила человека, который сыграл такую неоднозначную роль в моей судьбе, что я до сих пор не могу полностью понять и оценить ее последствия. С S. нас познакомили на банкете после одного из юбилейных концертов, в котором я принимала участие. На самом концерте, то есть в зале, S. не присутствовал и прежде никогда не видел меня на сцене, поскольку совершенно не интересовался балетом. Но, по его словам, он был заинтригован журнальными публикациями, телепередачами, а также отзывами обо мне тех, кто видел меня на сцене и в жизни.

При первом же знакомстве этот человек произвел на меня приятное впечатление: внимательный умный взгляд, мягкий негромкий голос. Его внешность также понравилась мне. Высокого роста, одет с элегантной небрежностью. Мое внимание привлекли раскованная пластика его движений и его спокойный, независимый вид. Не могу сказать, что я мгновенно влюбилась. Это было не так. Мы много общались по телефону. Я почувствовала очень сильный интерес со стороны S. И то, с какой прямотой, с каким вниманием он позднее ухаживал, невозможно было игнорировать. В результате я влюбилась до беспамятства.

Он окончательно покорил мое сердце, когда прислал за мной в Баку, где я находилась на гастролях, самолет, в котором не было ни одного свободного места - все кресла были заняты корзинами, полными свежих цветов. Весь салон благоухал нежнейшими дивными ароматами. Я задохнулась от неожиданности - до сих пор помню свой восторг. Так начался наш роман.

Вскоре я поехала в Петербург, чтобы встретиться с мамой и все ей рассказать. Вместо того чтобы порадоваться за меня, она очень обеспокоилась и даже испугалась. Она попыталась объяснить мне, как опасны могут быть отношения с мужчиной, родившимся на Кавказе и воспитанным в мусульманской семье. Я впервые почувствовала себя совершенно счастливой женщиной - любимой, уважаемой и ценимой. Впервые ощущала, насколько сильной и страстной бывает любовь и как она восхитительна, когда это чувство взаимно.

Но, как потом выяснилось, такие отношения редко бывают долгими. Жизнь артистки балета насыщенна до крайности: ежедневные уроки и репетиции, спектакли, концерты, гастрольные поездки. Для встреч с любимым человеком оставалось не так уж много времени. Но и его работа поглощала почти все время суток, оставляя крохи для личной жизни.

Сначала S. очень нравилось, что я занятый человек и что ему не надо постоянно придумывать развлечения для своей любимой женщины. И хотя он по-прежнему не интересовался балетом, мой успех у публики был ему приятен. ...S. оказался чрезвычайно ревнивым человеком. К сожалению, это выражалось не только в отношении к мужчинам, проявляющим ко мне интерес, - он начал ревновать меня ко всему, даже к сценическому успеху.

И постепенно я начала осознавать, что в его отношении ко мне стало проявляться чувство собственности. Как раз этого я перенести и не могла, не могла себе позволить быть при ком-то, потому что любая зависимость, любая несвобода убивают творческую личность. До поры до времени мне льстило ревностное внимание моего возлюбленного ко всем моим шагам и поступкам, потому что я считала все это проявлением и подтверждением его любви ко мне...

Серьезным испытанием для наших отношений стала моя поездка в Париж, где я должна была работать с педагогом-репетитором из "Гранд-опера". Я уехала в свой день рождения, когда S. не было в Москве.

Но, как только я оказалась во Франции, он позвонил мне с требованием срочно вернуться. Для меня это было невозможно, поскольку я мечтала об этой работе в Париже очень давно. Звонки звучали непрерывно, начались угрозы.

Затем появилась слежка - был нанят человек, который следовал за мной повсюду. Это было невыносимо - за моим автомобилем постоянно следовал "хвост", мой мобильный телефон прослушивался - просто триллер какой-то, а ведь я не давала S. ни малейшего повода для сомнений или ревности.

Я была в отчаянии, мне стало трудно сосредоточиться на репетициях и работать с полной отдачей. Телефонные звонки с выяснением отношений не давали мне отдохнуть ни днем, ни ночью. Однажды S. позвонил мне среди ночи, чтобы рассказать, что именно в этот момент он лично разбивает кувалдой подаренную мне машину. Из Парижа я вернулась в Петербург, где слежка и телефонные угрозы продолжились. Все это было невыносимо. Я поняла, что ради своей любви я должна буду жертвовать и своей карьерой, и общением со всеми близкими людьми. С этим я не могла смириться.

В нашу жизнь вошли серьезные конфликты. Но после каждой размолвки мой любимый умел совершать такие поступки, которые заставляли меня забывать все огорчения. И слова, которые я так хотела от него услышать, изысканные подарки и море цветов, короткие, но безумно яркие поездки... Его любовь проявлялась в самых невероятных сюрпризах.

В конце концов окружение S. сочло, что наши затянувшиеся отношения - угроза их общему бизнесу. Им казалось, что он слишком отвлекается на меня от своих дел и перестал уделять бизнесу должное внимание. Мы прожили вместе два с половиной года, которые закончились бесповоротным разрывом. Я приняла решение уйти совсем. И тогда в моей жизни начался настоящий кошмар. ...S. знал, когда я буду наиболее уязвима и за какую веревочку следует дернуть, чтобы рухнуло все, достигнутое годами. Так и произошло...

Теперь я знаю, как бесчеловечно может мстить за разрыв отношений любимый мужчина. И в то же время я пыталась оправдать его, подчас не желая верить в его причастность к моим бедам, предполагая, что его поведение продиктовано порывом чувств. Я не хотела верить, что любовь может приносить такие разрушения, да и мои чувства к S., честно говоря, тогда еще не угасли.

Чтобы спрятаться от страданий, я, как и всегда, с головой ушла в балет. С готовностью приняла предложение представителей крупного бизнеса России провести благотворительный бал в Екатерининском дворце Царского Села. За пару недель до намеченного дня, рассылая приглашения гостям, я имела неосторожность послать пригласительную открытку S., с которым рассталась несколько месяцев назад. Своим поступком я хотела выразить ему благодарность за все то хорошее, что у нас с ним было.

Однако он расценил это иначе. Мне рассказывали, что моя открытка страшно разозлила его: он воспринял ее как издевательство с моей стороны. И тогда начались совсем уже безобразные события. Прежде всего исчезли большинство организаторов мероприятия и часть наших спонсоров. А за два дня до концерта я обнаружила, что мой московский офис в Петровском Пассаже, где находились сценические костюмы и диски с музыкальными записями моих номеров, все фото- и видеоматериалы, закрыт на новый замок и опечатан, а вывеска с моим именем исчезла. Этот офис пару лет назад я получила в подарок от S. Тогда я думала, что подарок - это навечно.

И вот теперь, оказавшись перед запертой дверью, я решила пойти к владельцу Петровского Пассажа, известному в Москве человеку, прежде такому любезному и обходительному со мной. Увидев меня, он холодно заявил, что совсем меня не знает и что никакого моего офиса в его Пассаже никогда не было. За два дня до бала я осталась и без костюмов, и без музыки. Чтобы спасти концерт, мы с мамой приняли решение срочно доставать костюмы и реквизит у знакомых артистов.

К счастью, у одного из звукорежиссеров в компьютере сохранились нужные мне музыкальные записи. За день и в последнюю ночь перед балом моя портниха Ира успела сшить мне один новый костюм и перешила те, что принесли мои друзья. Бал, несмотря ни на что, состоялся. Собранные средства были отправлены в детский дом г. Царское Село. Но мои проблемы, связанные с разрывом с S., на этом не закончились.

"Опасайтесь стеклышек в пуантах"

В Большом театре существует традиция: на каждом этаже есть служительница, которая всегда следит за порядком, ждет допоздна, до тех пор пока последняя балерина не помоется в душе, не отдохнет в своей гримерной и не уйдет из театра. И одна из таких мудрых тетушек не раз останавливала меня и предупреждала: "Анастасия, когда выходите танцевать на сцену, закрывайте свою гримерную". Я, честно, не понимала, зачем, даже смеялась. Ну украсть-то у меня толком нечего! А служительница мне говорит: "Анастасия, что вы, что вы? Какие вещи? Какая косметика? Другого опасайтесь - что вам стеклышки в пуантики подсыпят или ленточки подрежут, иголочку в костюм вставят...".

Однажды во время спектакля после "белого" акта в антракте, вернувшись в гримерную переодеться, я увидела, что, кажется, вместо моего костюма черного лебедя принесли похожий, но без украшений и камней, простой черный костюм артистки кордебалета. Потом смотрю, на лифе с обратной стороны написана моя фамилия. И тогда я поняла, что, пока я танцевала, кто-то срезал с костюма все камни и блестки. Конечно, это была чья-то завистливая пакость. Мне стало вдруг так омерзительно......- Настя, - кто-то дернул меня за руку и затащил за колонну.

- Привет...Я смотрела в глаза своему коллеге по театру и не могла понять его беспокойства.- Иксанов вчера собрал всех солистов, - зашептал он, оглядываясь, - и потребовал, чтобы мы все подписали письмо, что отказываемся с тобой танцевать...- Как это?- Ну что, мол, с тобой работать невозможно. Только, ради бога, не рассказывай никому, что узнала об этом от меня, а то сожрут...