Кризис положил конец эволюции олигархов

Российские олигархи вновь оказались под ударом. Пока интеллектуальным. Атака идет со многих направлений, и включилась уже самая тяжелая артиллерия. В своей статье президент Дмитрий Медведев указывает на тех, кто будет мешать строить новую сильную Россию c "умной" экономикой.

Это ничего не предпринимающие предприниматели, которые "собираются до скончания века выжимать доходы из остатков советской промышленности и разбазаривать природные богатства..."

Несколько раньше доктор экономических наук Никита Кричевский в кооперации с доктором Владиславом Иноземцевым выпустил пространный доклад под названием "Постпикалевская Россия: новая политико-экономическая реальность", где олигархам, в том числе сросшимся с госбюрократией, достается очень сильно.

Они обвиняются во многих грехах. В частности, в "оффшоризации собственности" и уходе таким образом от полной ставки налогообложения дивидендов, в выводе средств из производства путем выплаты дивидендов и замещении их внешними займами, в провоцировании народного недовольства путем занижения или невыплаты зарплаты и шантаже власти этим самым недовольством.

Эта новая волна охоты на очень богатых ведьм порождена кризисом - до него олигархи вымирали, как динозавры (точнее постепенно эволюционировали в людей под воздействием финансово-долговых отношений с Западом), а теперь этот процесс прекратился.

ОЛИГАРХИ КАК НЕИЗБЕЖНОСТЬ

Олигархи, то есть крупные единоличные собственники, в российской экономике появились в первой половине 90-х годов и как-то неожиданно легко окрепли. Такая легкость и даже естественность наводит на мысль о том, что в их существовании была экономическая необходимость.

Они выступили ядром кристаллизации предприятий обрабатывающей промышленности вокруг крупнейших предприятий-экспортеров, располагавших деньгами. Речь идет не только о так называемых "тыловиках", производящих отечественное оборудование для экспортеров, но и о предприятиях других секторов, зачастую не связанных с корневым бизнесом олигарха (таким как добыча, металлургия и прочее).

Причина создания таких громоздких конструкций из кусков бывшей советской собственности, управляемых практически единолично - это экономико-психологический эффект, носящий мудреное название "сдвиг риска в малой группе".

Это феномен, открытый американским психологом Джоном Стоунером в начале 60-х годов 20-го века. Он показал, что в малой группе (каковой является, например, типичный совет директоров) принимаемые решения носят более рисковый характер, чем у единоличного собственника, который склонен избегать риска.

Но уход от риска - это именно то, что было нужно тогдашней российской промышленности. Если не рассматривать сферу сырьевого экспорта, то промышленность состояла из массы созданных в плановой советской экономике узкоспециализированных предприятий, неспособных на тот момент к самостоятельному развитию. Им нужна была опора. А они сами были нужны олигархам, стремившимся любым путем уйти от риска снижения цен на их монопродукт, каковым являлось сырье. И потому создавали рыхлые многоотраслевые конгломераты.

Худо-бедно такие холдинги просуществовали некоторое время. Некоторые - например, империя Олега Дерипаски - распадаются только во время нынешнего кризиса. Но большинство распалось еще раньше, когда всем стало казаться, что дорогая нефть, газ и прочее российское сырье - это надолго. Тогда и стали активно избавляться от непрофильных активов.

Кто-то из олигархов вообще сошел со сцены, остальных равноустранили, само слово "олигарх" стало звучать реже и произноситься без придыхания. Но о них опять вспомнили сейчас, когда мировой экономический кризис, нанесший более серьезный удар по российской экономике, чем по многим странам-конкурентам, создает искушение искать виноватых.

Рассмотреть все претензии к олигархам в одной статье невозможно. Я попробую лишь затронуть две, может быть, наиболее актуальные сейчас проблемы - "оффшоризацию" и снижение зарплат.

ЗАРПЛАТЫ ОЛИГАРХОВ

На олигархических предприятиях заработная плата необоснованно занижается, заявляют апологеты активной борьбы с крупным бизнесом.

Даже беглый взгляд на динамику заработной платы и, что гораздо важнее, такого производного показателя как динамика удельных трудовых издержек, показывает, что реальность гораздо сложнее, чем публицистические упрощения.

Если говорить об уровне и динамике заработной платы в российской промышленности, то следует отметить, что в первом полугодии 2009 г. никакой явной взаимосвязи между падением заработной платы и отраслевой принадлежностью не наблюдалось.

При этом целесообразность снижения зарплаты как антикризисной меры следует оценивать исходя из того, насколько оно корреспондирует с ростом производительности труда и, соответственно, со снижением удельных трудовых издержек (ULC) в валютном выражении.

Это дает возможность понять, какими мотивами руководствуются, когда экономят на зарплате, и насколько такая экономия оправдана положением предприятия.

В кризис в "олигархических" секторах удельные издержки действительно снизились сильней, чем по промышленности в целом, но все же они не в самых лидерах. Есть сектора вроде деревообработки или производства кожаных изделий, где руководители снизили издержки еще сильнее - и вот там может возникнуть больше вопросов насчет обоснованности снижения зарплат.

Так что олигархи - не в самом авангарде "оптимизации".

ОФФШОРНАЯ АРИСТОКРАТИЯ

Проблема оффшоризации собственности, в которой упрекают олигархов, несомненно, актуальна для России, но не сама по себе, а в контексте проблематики корпоративного управления и прозрачности в целом. Непрозрачность дает возможность активно и бесконрольно пользоваться оффшорами.

Устранить ее можно двумя способами: вмешательством государства или по доброй воле собственников, продиктованной коммерческими интересами. До недавнего времени последний подход медленно, но работал.

К 2007 г. средний индекс прозрачности 80 крупнейших российских публичных компаний, рассчитываемый Standard & Poor`s как процент от оптимального уровня раскрытия информации составил 55% против 40% в 2003 году, то есть прогресс был, хоть и медленный.

При этом олигархам приходится идти на большую прозрачность, чем более мелким собственникам.

Правда, имеющийся прогресс связан с количественными измерителями транспарентности (постатейное расширение объемов раскрываемой информации, число независимых директоров и тому подобное), тогда как качественные аспекты - снижение риска нарушения прав миноритариев, дивидендная политика, внутренний контроль, бенефициарные собственники - затронуты прогрессом слабо.

В определенной степени это связано с большей ориентацией российских компаний на привлечение долгового, а не акционерного капитала. Поэтому требования кредиторов, упирающих на консолидированную отчетность, а не на прочие аспекты раскрытия информации, доминируют.

Пик IPO, пришедшийся на 2006 - 2007 гг., усилил тенденцию к переходу от единоличных олигархических к публичным принципам корпоративного управления.

Олигархи увеличивали прозрачность своих империй под давлением рынка, в поисках финансирования. Это был медленный процесс (впрочем, сложно ожидать, что естественный процесс будет взрывным), который с годами привел бы к тому, что упреков в оффшоризации стало бы куда меньше.

Но с ухудшением ситуации на мировых рынках число IPO, а значит, и склонность крупных собственников к прозрачности снизились. На данный момент у них практически нет стимулов для большей транспарентности. Эволюция олигархов затормозилась.

ЕСЛИ НЕ РЫНОК, ТО ГОСУДАРСТВО

Стимулировать олигархов к увеличению прозрачности могло бы в этих условиях подхватить государство. Тем более, что оно сейчас особо заинтересованно в том, чтобы их деньги работали на российскую экономику, приходили в бюджет.

Однако, российское государство постоянно отстает с решением назревших проблем - например, с принятием поправок в закон об акционерных обществах, антирейдерских поправок 2007 - 2008 гг., арбитражно-процессуальных новаций.

Негативным моментом является отсутствие единого центра принятия решений и распыление ответственности по вопросам корпоративного управления между несколькими ведомствами - Минэкономразвития, ФСФР, Минфином, что тормозит или даже блокирует внедрение всего нового.

Таким образом, сейчас наиболее важное значение для преодоления пережитков олигархической эпохи в управлении имеют сигналы, исходящие от власти: защита прав собственности, развитие конкуренции, оптимизация правового регулирования корпоративных отношений. То есть прекращение шарахания от доминирования англо-саксонских подходов (как было до 2003 году) к преобладанию континентально-европейских, нацеленных на создание патерналистского государства в 2003 - 2008 гг.

Нужно определиться с тем, насколько сильна должна быть рука государства и рука рынка, и, наконец, начать выстраивать законодательство соответствующим образом. К сожалению, пока что в правительстве считают, что есть дела поважней.

Это означает, что в отсутствие рыночной мотивации и при пассивности государства медленный, но верный процесс антиоффшоризации российской экономики прекратился и вряд ли возобновится в обозримом будущем.

Конечно, продолжается постепенный распад олигархических империй, который тоже может привести к большей прозрачности. Но если раньше прозрачность нарастала медленно, то теперь будет очень и очень медленно.

Понятно, что срастание олигархов с бюрократией никого не устраивает, кроме самих олигархов и бюрократии. Обвинения в адрес крупного бизнеса сейчас - не только российская мода. Но тем важнее при обсуждении таких значимых проблем обеспечивать максимум научной корректности и аргументированности. А такой подход говорит нам, что крупный российский бизнес постепенно под действием рыночных механизмов эволюционировал.

Кризис положил этой эволюции конец, и если мы хотим иметь более цивилизованный бизнес, государство должно создать условия для этого. Не ведя священную войну против олигархов, а создавая институциональную среду, в которой олигархам пришлось бы становиться прозрачней даже без рыночных стимулов.