Беспорядки вынуждают Путина начать реформы

Нет сомнений в том, что российский премьер-министр легко вернется в Кремль и займет пост президента в следующем году, получив тем самым полный контроль над Россией.

Но в воскресенье, во время того, как российские избиратели выбирали новый состав Государственной Думы, стало очевидным стабильное ослабление контроля над российским населением. На прошлых выборах в 2007 году путинская партия "Единая Россия" набрала почти две трети голосов и получила достаточное количество мест для того, чтобы вносить правки в конституцию. На этот раз, даже при помощи распространенных нарушений, партия не смогла набрать 50% голосов избирателей. И, несмотря на то, что партия продолжит обладать большинством в Думе, 238 местами из 450, и получила результат, которому позавидовала бы любая западная партия, спад поддержки правящей партии обеспокоил Кремль.

Реальные последствия правления в России не очень понятны, так как на практике, нынешний состав Думы не настолько важен. Остальные места распределили между собой три партии: КПРФ - 19% голосов и 92 кресла, неонацисты и неправомерно названные либералами ЛДПР - 11% и 56 кресла, а также "Справедливая Россия" - 13% и 64 кресла. Последние две считаются подставными лошадками, созданными в Кремле. Лидер ЛДПР Владимир Жириновский начал очень бодро, коротко напугав мир, когда победил на выборах в Думу в 1993 году, но которого теперь многими воспринимается как "шалун" ("шут" по-русски). В то время как партия действует в некоторой степени независимо, присутствие Андрея Лугового, подозреваемого в убийстве Александра Литвиненко, в списках партии, указывает на близость партии к правящей элите. Тем временем, "Справедливая Россия" создавалась Кремлем как социально-демократическая альтернатива "Единой России", с целью переманивания голосов независимых левых партий. Тем не менее, партия полностью поддерживает Путина.

Что касается КПРФ, то партия выжила, являясь объединяющей платформой для всей оппозиции, благодаря своей хорошо организованной национальной организации, несмотря не непривлекательность платформы и лидеров партии. (Начиная с 1993 года, Геннадий Зюганов неоднократно приводил партию к поражениям на парламентских и президентских выборах.) Увеличение поддержки партии является скорее отражением растущего недовольства населения статусом-кво и желания поддержать альтернативу, чем поддержкой политической платформы.

Важнее то, что итоги выборов показали, что путинизм потерял всеобъемлющую поддержку среди россиян и теперь сталкивается со скепсисом и скупым согласием. Это можно напрямую проследить к последним знаковым событиям, например, крупным лесным пожарам летом 2010 года. Но если общий энтузиазм в отношении нового и динамичного руководства, который когда-то относился к Путину, теперь превратился в разочарование, то в большей степени из-за растущего различия между реальностью, в которой существуют избиратели, и реальностью чиновников. В частности, неспособность Москвы бороться с коррупцией, которая продолжает поражать российское государство, имеет заметное влияние на качество жизни среднестатистического гражданина.

Существуют признаки того, что элита осознает опасность, которую этот провал представляет их собственному нахождению у власти.

Российские политики постоянно настаивают на необходимости ослабить "вертикаль власти" в авторитарном государстве, а также отменить неформальные барьеры для предпринимательства и роста, которые неизменно создаются в коррумпированном государстве. Сам Путин, зачастую высказывающийся за жесткую политику в своих публичных выступлениях, был крайне дружелюбно настроен на конференции клуба "Валдай", ежегодной дискуссии, на которой анализируется российское будущее и ее роль в мире. Проблема в том, что, зная, куда они хотят двигаться, Путину и его окружению не нравится путь, которым приходится туда добираться.

Опасный спад общественной поддержки "Единой России", столь близко ассоциируемой с Путиным и его правлением, может спровоцировать давно откладываемые шаги по модернизации. Если воскресные результаты выборов повторятся в марте на президентских выборах, что вполне возможно, особенно, если экономика еще больше ослабнет, Путин может быть вынужден участвовать во втором туре голосования. Это может стать большим ударом по престижу его режима и созданному непобежденному образу.

Для политической элиты, отмеченной параноидальными настроениями, это может означать начало еще одной "оранжевой революции".

Остается открытым вопрос, до какой степени система и ее лидеры готовы к реформам. Авторитаризм является наследственной консервативной системой правления, которая противится изменениям на любом уровне. Искоренение коррупции и повышение ответственности в низших слоях управления может стать настолько же важным и трудным шагом, как и работа над такими важными вопросами как службы безопасности.

Маргинальное улучшение - это самое большее, на что можно рассчитывать.

Так или иначе, согласованное стремление элиты гарантировать выживание у власти, коллективно, если не всегда индивидуально, через значительные реформы с тем, чтобы вновь заручиться всеобщей поддержкой, не станет первым случаем в российской истории. Точно лишь то, что продолжение статус-кво усилит общественную поддержку альтернатив, которые когда-нибудь станут слишком большими, чтобы Путин и его окружение могли их игнорировать.