Бесстыдное шоу сына Любови Полищук: Алексей Макаров за секс на большом экране

Бытует мнение, что на детях актеров природа отдыхает. Алексей Макаров, сын знаменитой Любови Полищук, разрушил этот стереотип.

На его счету уже несколько главных ролей - мужественных парней и героев-любовников. В новой картине Алексея Мурадова "Ночные сестры" мы увидим Лешу в необычном амплуа - комичного нелепого парня, но при этом с большими запросами по отношению к женскому полу. Наш корреспондент побывал на съемочной площадке и убедился, что Макаров в этом образе неотразим.

Собрался столичный паренек жениться. И решил поехать за невестой в некую Сковскую область. Насоветовала ему мама, что в провинции девушки покладистее и хозяйственней. Судьба вносит коррективы в планы жениха: он попадает в автомобильную аварию, а затем - в местную больницу. Но и здесь герой Макарова начинает искать себе спутницу жизни. Выбор непростой, потому что медсестры в клинике - одна другой краше.

- Алексей, а ты согласен, что девушки в провинции лучше, чем в столице?

- Абсолютно. Я знаю, о чем говорю, потому что по роду профессии много путешествую. Еще с детства вместе с мамой мы исколесили весь Союз - от БАМа до Еревана. Потом я ездил на гастроли с Театром Моссовета. Так что была возможность понаблюдать за провинциальной жизнью и за девушками тоже. В Москву все едут за успехом, за славой, за длинным рублем. Целеустремленность провинциалов известна. У меня мама провинциалка, я сам из Омска. А люди, которые остаются дома, другие. У них нет жесткости в характере, ясный взгляд, не такая измотанная нервная система. И еще важный момент: они не боятся рожать детей. Нам же нужен демографический взрыв. Так что я за секс на большом экране.

- Ты думаешь, это кого-то подтолкнет завести ребенка?

- Конечно. Кроме женщин и политиков, этим миром управляет кинематограф.

- А в этой картине у тебя есть эротические сцены?

- Я полфильма голый проходил! Только не знаю, можно ли это назвать эротикой.

- Почему?

- А я в костюме Адама себя очень уютно чувствую (смеется). На самом деле мой герой в больнице не совсем голый. Просто немного ненормальный, пытается ухаживать за всеми сразу. Мне достались симпатичные партнерши - Оля Ломоносова, Лена Подкаминская, Лина Миримская, Ксения Зайцева. С героиней Ольги у меня и случается любовь. Кстати, мы с ней работали до этого в двух картинах, и наши герои ненавидели друг друга. А здесь - наоборот. Получилось, что от ненависти до любви - три фильма (смеется).

- У тебя много эротических сцен в картине Владимира Мирзоева "Знаки любви". На съемках не испытывал стеснения?

- Раньше мне было сложно представить, как это - раздеться и изображать любовь, когда вокруг 40 человек съемочной группы. Потом пришел профессионализм. В "Знаках любви" настолько все деликатно снято, что ни я, ни мои партнерши - Аня Чурина и Наташа Швец - неловкости не испытывали. Мы отыгрывали, на нас накидывали халаты, и все.

Разделся с Домогаровым

- Можешь назвать эротические сцены из мирового кинематографа, которые нравятся лично тебе?

- Не открою Америки, если скажу, что мне нравится стриптиз Ким Бейсингер в фильме "9 с половиной недель". Между прочим, я даже пытался ей подражать.

- Как это?

- На свадьбе у приятелей решили показать стриптиз. Мы с Сашей Домогаровым разделись.

- Совсем?!

- Нет, конечно. До галстуков. Смотрелось потрясающе - все так ритмично качалось в такт музыке. А у меня еще животик такой круглый был. В общем, зрелище незабываемое.

- А на съемочной площадке приходилось танцевать?

- Как раз в этой картине. Мой герой приезжает за невестой. Ему мама посоветовала найти, чтобы и сисястая, и жопастая, и готовить умела. И вот я, весь из себя городской, попадаю в больницу и назначаю свидание сразу всем медсестрам. Они ночью приходят ко мне в палату, я накрываю стол - шампанское, конфеты. И начинаю их по очереди расспрашивать: была ли замужем, есть ли дети и т.д. Сцена нам с режиссером показалась немного скучной. Тогда мы придумали танец, примерно как у Адриано Челентано, - танцующая походочка. Я каждую девушку, пританцовывая, встречаю и усаживаю к столу. Надеюсь, при монтаже не вырежут.

- А трюки в фильмах сам выполняешь?

- Когда актер говорит, что сам выполняет все трюки, он, мягко говоря, лукавит. Ему никто этого не позволит. Вдруг себе что-то сломает и съемки остановятся на месяц-полтора. Пойдет такая неустойка! На съемках "Личного номера" я прыгал с броневика на гофрированный пол. Восемь раз прыгнул, на девятом дубле сломал правую стопу. В тот же вечер главная героиня поскользнулась в ванной и сломала левую ногу. Продюсер ходил седой.

- После того случая больше не рисковал?

- Как только нога срослась, я снова стал рваться в бой. По сюжету мой герой прыгает с вертолета на движущийся броневик. Я убеждаю режиссера, что сам все сделаю, доказываю, брызгаю слюной. Он выслушал, потом говорит: "Тебе когда гипс сняли? Полторы недели назад? Вот и иди в гримерку". Но мне там все равно досталось. Я пытался удержаться на броневике. Мороз - минус 35, скорость - 40 километров в час, вертолет на высоте трех метров висит и дает вниз сильную ледяную струю. Пальцы примерзают к металлу, сопли во все стороны развеваются, и при этом думаешь: "Зато как круто на экране будет смотреться!" Одно это и утешает.

Задница в клее

- В картине "Ворошиловский стрелок" ты горел сам, или был дублер?

- Это была и моя первая картина, и первый самостоятельный трюк. Как меня колбасило! Я уговорил, что гореть смогу сам. А это же один из самых сложных каскадерских приемов. Мне намазали специальным клеем задницу. И я пылал! До сих пор помню, как перебздел. Может, не больше, чем Марик Башаров, у которого между ног бутылка взрывалась. Но адреналина тоже получил по полной. Мне казалось, что я супермен. Когда делаешь трюк, ты удовлетворяешь и свое мужское начало, и актерское тщеславие.

- Какие сцены тебе даются сложнее всего?

- Честно скажу, легко ничего не бывает. Но я не жалуюсь. Это - работа, которую я люблю. К тому же она дает большие возможности везде побывать, многое посмотреть, попробовать новое. Когда бы я еще прокатился по взлетному полю на броневике! В "Офицерах" наплавался с аквалангом. С сериалом "Умножающий печаль" объездил всю Францию.

- Ты себя представляешь в другой профессии?

- Нет. Когда в кино были тяжелые времена, а в театре мне платили 150 рублей, такие мысли были. Мои сверстники, занимаясь другими вещами, жили гораздо лучше. А мне едва хватало на еду и метро. Но потом я снялся в картине "В движении", и покатило.

- Какую свою роль считаешь самой удачной?

- Ставр в "Офицерах". Там и война, и любовь, и даже комедийные моменты. Была возможность себя проявить.
- Соблюдаешь актерские приметы?

- На упавший сценарий не сажусь. Только когда кто-то увидел и начинает трындеть: сядь да сядь. Я - верующий человек. Для меня вера - это любовь, совесть. Хочется жить как человек, а не как животное. Иногда это получается, иногда нет. У каждого в жизни есть вещи, о которых вспоминать не хочется.

- Многие дети знаменитых актеров годами пытаются что-то доказать и себе, и окружающим. У тебя такого нет?

- А что доказывать? Я горжусь, что у меня такая мать. Я желаю ей скорейшего выздоровления и хочу сказать: мама, я тебя очень люблю, и у нас все будет хорошо.