Сэллинджер вернулся к жизни благодаря молодой русской писательнице

В литературной тусовке время от времени происходят такие, знаете, внутренние кровоизлияния. В литературную тусовку время от времени вторгаются молодые авторы, которых критики впопыхах называют "новым таким-то и таким-то".

Если речь идет о нашей словесности - "русским таким-то и таким-то". Это врывается русский Сэллинджер. А это, извольте видеть, приближается русская Франсуаза Саган. И вот ее бой-френд. И вот его папа.

Вместе они - богема из богем. И на этом, как правило, вторжение заканчивается, сверхновая тухнет, пролом затягивается. Автор больше ничего не пишет. Воспоминаний о нем не остается, пусть даже книги были переведены на тридцать восемь языков, включая тунгаруанский.

Нечто подобное приключилось с модной писательницей Ириной Денежкиной, чьи герои общались на языке позднекислотных подростков и пользовались огромной популярностью у раннегламурных студентов в начале XXI века.

Сборники Денежкиной продавались внушительными (типа, обойдемся без мегаломании) тиражами, меж тем как сама Денежкина давала скромные и нескромные интервью и всюду вставляла фирменный клич: "Я люблю Децла!"

Юный раннерастаманский Децл - о! - и русская Франуаза Саган - найденная - ага! - в интернет-альманахе! Несостоявшаяся пара короткой эпохи была, несомненно, знаковой и в то же время совершенно пустой.

Видимое творчество Ирины Денежкиной закончилось в 2005-м на книге "Герои моего времени". Ее сайт закрылся. Децл замер в несуразной инкарнации Le Truk. Все, конец.

...представьте себе, не конец. Ирина Денежкина оказалась одной из тех редких знаменитостей, которые, пережив глянцевую смерть, не оседают по пентхаузам, скромно треская устриц на остатки гонораров, но находят в себе силы заняться настоящим искусством. Недавно в одной из авторитетных американских газет вышла ее статья под заголовком "Tired of the 90s", что можно перевести как "Уставшие от 90-х".

Как выяснилось, последние два года для Денежкиной не прошли впустую - она написала объемную исследовательскую работу о так называемых "детях перестройки", микроскопическом поколении 83-85 годов.

Поскольку российские спонсоры давно охладели к Денежкиной и напрочь забыли о ней, девушка решила попытать счастья на Западе. Она перевела фрагмент своей книги на английский язык и отправила рукопись сразу в несколько изданий. В итоге одно из них согласилось ее напечатать.

Через неделю Ирина получила еще одно письмо. "Это был обыкновенный конверт, - рассказывает писательница, - подписан аккуратно, почерк на вид какой-то древний..." Она демонстрирует конверт журналистам и продолжает: "Но когда я поняла, от кого это письмо, меня как будто током ударило. Это... все равно что получить коммент от Чехова!"

Ирине написал Джером Дэвид Сэллинджер, живой классик американской литературы. С тех пор, как его повесть "Над пропастью во ржи" поставила рекорд по продажам, побить который удалось только профессору Толкиену, Сэллинджер не появлялся на людях. Писатель оборвал все связи с прессой и поселился в коттедже в Нью-Хемпшире.

С тех пор о нем ходили всевозможные слухи - одни говорили, что он пишет большой роман, другие утверждали, будто бы он сошел с ума, третьи уверяли видели маэстро в буддийском одеянии неподалеку от поселка... Забвение длилось почти полвека с перерывами на судебные процессы, издательские мелочи и одну несущественную интригу.

Теперь же, когда Сэллинджер прервал молчание, его избранница Ирина Денежкина отказывается раскрывать содержание письма и о своих планах не распространяется. "Я еду в Америку, - говорит она. - Я еду к нему. Я люблю его".