Калашникова за изобретение пулемета посадили на гауптвахту

Ровно 60 лет назад знаменитый конструктор отечественного стрелкового оружия Михаил Калашников изобрел свой первый автомат - АК-47. Но изобретательскую деятельность этот удивительный человек начал еще раньше.

А свой первый автомат-пулемет, о котором мало кто знает, он придумал и собрал в годы Великой Отечественной войны. Эту удивительную историю Михаил Тимофеевич рассказал 12 мая в редакции газеты "Республика Татарстан", где состоялась встреча казанских журналистов с легендарным конструктором стрелкового оружия, генерал-лейтенантом Михаилом Калашниковым.

Сегодня мы публикуем его рассказ.

- Мы с вами добрые друзья и соседи: ведь я уже с 1948 года живу недалеко от Казани - в городе Ижевске. В том же году был принят на вооружение в Советской армии и первый образец моего автомата - АК-47. Я и сейчас в свои 87 лет продолжаю работать: являюсь главным конструктором стрелкового оружия нашего оборонного предприятия, президентом Союза российских оружейников.

Теперь расскажу, с чего начинал свою конструкторскую деятельность. Я родился в далеком Алтайском крае, в нашей семье было 18 детей, из которых выжили шесть братьев и две сестры, они и сегодня работают в сельском хозяйстве.

Я один пошел по другим стопам, видно, Бог дал мне талант конструктора. Если бы не война, наверное, создавал бы технику, облегчающую тяжелый крестьянский труд. Немцы "виноваты" в том, что я стал конструктором оружия.

А началось все в армии, куда был призван в 1939 году. Служил в Киевском особом округе, в городе Стры, что в Западной Украине, был механиком-водителем танка. Там и началось мое изобретательство. Сначала изобрел прибор для измерения расхода топлива.

Это было очень актуально: бензин в то время никто не учитывал, мы даже стирали в нем свое обмундирование. Когда прибор был готов и прошел испытания, я отправил его на Всесоюзный конкурс военных изобретателей, который объявили в армии.

А через некоторое время меня вызывают в Киев к командующему округом Георгию Жукову. Я, конечно, растерялся, но Георгий Константинович меня успокоил и похвалил: "Вы показали хороший пример того, что не только ученые и конструкторы могут совершенствовать боевую технику, но и рядовые солдаты-патриоты. Этот прибор в Москву бы отправить, да уж больно неказист он с виду. Нельзя ли его довести до ума?"

Я осмелел и сказал, что это возможно. По приказу командующего меня доставили в Киевское танковое техническое училище, где я за два месяца с помощью специалистов собрал еще два прибора, которые снова показали Жукову.

В этот раз они ему понравились, и он распорядился, чтобы мой прибор отправили в Москву для окончательного заключения конкурсной комиссии. Но мы опоздали, так как конкурс был уже завершен и аналогичный прибор измерения топлива был уже принят к производству, а его автор - какой-то полковник, объявлен победителем.

Но Жуков, который и до войны пользовался огромным авторитетом, настоял, чтобы комиссия проверила и мою работу. И что вы думаете - вновь собрали комиссию, которая досконально изучила мой образец и провела его испытание на боевых машинах.

А через несколько дней я получил документ, что мой прибор показал значительно лучшие результаты, чем тот, который принят этой комиссией ранее.

И меня направили в Ленинград для запуска моего прибора в серийное производство на заводе Ворошилова. Меня - простого сержанта, тут приняли очень хорошо. Инженеры разговаривали со мной уважительно, на равных.

Через несколько месяцев были изготовлены все рабочие чертежи, а затем по ним стали делать детали, которые поступали на сборку. Я смотрел на эти детали, и меня охватывали гордость и огромное желание взять ту или иную деталь в карман и не расставаться с ней - ведь все они были для меня родными.

Мой прибор был запущен в серию. И тут грянула война. Я возвратился в свою часть, где меня назначили командиром нового танка Т-34, которые только-только стали поступать на вооружение. Первые месяцы войны, не скрою, производили удручающее впечатление.

Опыта у нас не было, а немцы были отмобилизованы, укомплектованы новейшим оружием. Меня особенно огорчало, что у них имелось автоматическое оружие, а у наших бойцов - винтовки, да и тех поначалу не хватало на всех.

Недостаточно подготовленными оказались и танкисты, и это тоже надо признать. У нас не было опыта стрельб, вождения, слабо владели мы и тактикой боев. Вероятно, в силу этого обстоятельства немцам поначалу удавалось пробивать нашу оборону своими танковыми "клиньями". В одном из тяжелых боев меня ранило в грудь и плечо осколками немецкого снаряда.

Попав в госпиталь, я стал опять думать над тем, как помочь нашей армии справиться с фашистами. "Почему немцы воюют с автоматами, а у нас их нет?" - этот вопрос не давал мне покоя ни днем ни ночью. Но одно дело поставить задачу, а совсем другое - ее решить.

Я раздобыл несколько школьных тетрадок, вооружился карандашами, стирательными резинками и начал делать первые наброски пистолета-пулемета. Задача стояла такая: оружие должно быть надежное и очень простое, чтобы его могли изготовить в любой кустарной мастерской!

Глядя на мою работу, раненые бойцы шутили: "Гляди-ка, наш Мишка изобретает автомат, который поможет нам разбить немца. Давай, Миша, давай, браток! Мы еще повоюем твоим оружием!"

А надо сказать, госпитали в то время были переполнены ранеными и всех, кто мог передвигаться, отправляли в глубокий тыл на долечивание, как правило, в родные места. Но я не поехал в Алтайский край, поскольку там не было железа, а попросился в Казахстан, где работал до войны в железнодорожном депо.

Там обратился к рабочим с просьбой помочь мне собрать первый образец своего пистолета-пулемета. Не буду говорить, чего это нам стоило, но вскоре мое детище было изготовлено и опробовано. И я повез его в областной военкомат Алма-Аты.

Дошла очередь до меня, старшина спрашивает: "Ты по какому вопросу, сержант?" А я говорю, что изготовил пистолет-пулемет и хочу, чтобы он послужил нашей Красной армии. "А где он у тебя?" "Да вот, под шинелью", - показываю образец. Дело кончилось тем, что меня разоружили и отправили... на гауптвахту, где я и отсидел двое суток.

Потом разобрались, дело дошло до секретаря ЦК комсомола Казахстана по оборонной промышленности. Он прислал за мной машину, а когда я приехал, извинился за арест, хотя у меня никакой обиды не было, и предложил довести до ума мой образец на базе эвакуированного Московского авиационного института.

Здесь мы сделали более совершенный образец, но он так и не был принят на вооружение, поскольку к тому времени отечественная промышленность начала производить более совершенные пистолеты-пулеметы Шпагина и Дегтярева.

Вот уже 60 лет оружие, которое носит мою фамилию, считается лучшим в мире. Но самым дорогим для меня во все времена был и остается тот первый экземпляр пистолета-автомата, изготовленного в паровозном депо.

Жаль, что он не сохранился до наших дней. А вот два других, сделанные в Алма-Ате, и сегодня являются экспонатами Санкт-Петербургского музея артиллерии. И когда я там бываю, всегда подхожу к этом стенду и любуюсь своим детищем. Кстати, он был очень красивый, этот мой первый автомат. Я вам скажу по секрету, что оружие, как и женщина, просто обязано быть красивым!