Российская экономика в огромной опасности

Хотя большинство россиян не могут нахвалиться достижениями президента Владимира Путина, в связи с недавними перетасовками в правительстве, которые он предпринял, возникает вопрос: кто больше выигрывает от этой операции - Россия, или президент.

Напрашивается вывод - справедливый или нет, уже другой вопрос - о том, что Путин не желает уступать власть преемнику до самой последней минуты. Конечно, он без труда смог бы остаться президентом на третий срок, поэтому отдадим Путину должное за то, что он настаивает: в интересах России ему следует уйти с поста, как предписывает Конституция. Однако его действия в вопросе о преемнике и характер произведенных кадровых перестановок позволяют предположить: Путин не желает раньше времени превращаться в `хромую утку`. Похоже, сейчас он озабочен не столько тем, что будет лучше для страны, сколько стремлением держать россиян и потенциальных преемников в напряжении.

Как отмечает ряд наблюдателей, Путину потребовалось 10 дней, чтобы принять решение о составе нового кабинета, хотя в ходе прошлых аналогичных реорганизаций правительство Михаила Касьянова было сформировано за три дня, а команда довольно бесцветного премьера Михаила Фрадкова - за четыре.

Парадокс ситуации, естественно, заключается в том, что в качестве одной из причин нынешней перетряски Путин назвал тот факт, что кабинет Фрадкова стал работать менее эффективно, очевидно, отвлеченный предстоящими парламентскими и президентскими выборами. Однако промедление с назначением нового правительства позволяет предположить, что выборы отвлекают и самого Путина, также мешая ему действовать с прежней эффективностью - иначе ему не понадобилось бы столько времени для принятия решения.

Период пребывания Путина у власти, несомненно, пошел на пользу России - по крайней мере ее экономике. Именно поэтому увольнение Германа Грефа с поста министра экономического развития и торговли позволяет говорить об определенной неблагодарности со стороны президента. В конце концов, Греф не только был одним из тех людей, благодаря которым российская экономика с 1999 г. демонстрировала стабильный рост ВВП на уровне 6% в год, но и числился среди ведущих игроков путинской `переходной` команды после прихода нынешнего президента к власти в 2000 г. Правда, недавно Фрадков критиковал Грефа за некоторые недочеты в работе - в частности, за неспособность обеспечить вступление России во Всемирную торговую организацию.

Более того, Путин, возможно, пришел к выводу, что экономические успехи страны обусловлены не усилиями Грефа или кого-либо еще, а повышением цен на нефть и другое сырье после 1999 г. Если бы Борис Ельцин не ушел в отставку 31 декабря 1999 г., когда нефть стоила 10 долларов за баррель, и оставался у руля при нынешней восьмидесятидолларовой цене, даже он выглядел бы `экономическим гением`. Поэтому возникает впечатление, что Греф - как и сам Путин - обязан своей репутацией эффективного руководителя народного хозяйства счастливому совпадению, а не таланту экономиста.

Во многом это верно, но тем не менее подобный вывод нельзя считать абсолютно справедливым - по крайней мере в отношении Грефа. Хотя экономические достижения России в последние годы действительно связаны в основном со скачком нефтяных цен, необходимо отдать должное и Грефу, а также министру финансов Алексею Кудрину и бывшему советнику Путина - сегодня почти позабытому Андрею Илларионову. Правда, их заслуги связаны не столько со стимулированием экономического роста, сколько со сдерживанием расходов: настаивая на том, чтобы большая часть растущих доходов от нефтегазового экспорта откладывалась `на черный день` в виде стабилизационного фонда, именно эти трое не допустили раскручивания инфляционной спирали, которая парализовала бы монетарную и налоговую систему страны, и привела бы к безудержной борьбе за бюджетную `кормушку`.

Борьба за финансовую дисциплину требовала решительного и уверенного противостояния множеству политиков, жаждущих приобрести друзей и голоса, а также понастроить себе `памятников` в виде государственных проектов. Возможно, временами трое `финансовых консерваторов` вели себя даже слишком неуступчиво, но причина этого очевидна - если бы они не проявляли последовательность, отстаивая казну от `набегов`, ручеек дополнительных расходов быстро превратился бы в бурный поток. Иными словами, для экономического оживления в России финансовая дисциплина имела почти такое же значение, как высокие нефтегазовые цены.

Теперь возникает вопрос: что будет дальше, и не только в оставшиеся до выборов месяцы, но и после них. Несомненно, новый президент произведет дальнейшие кадровые перестановки в правительстве. И если Кудрин останется представителем команды экономистов-либералов в новом кабинете, ему будет непросто обеспечивать бюджетную дисциплину. Раньше сдерживать аппетиты `расточителей` ему помогали единомышленники вроде Грефа и Илларионова, но теперь их обоих во власти нет.

Даже если Кудрин сохранит пост вице-премьера, ему будет труднее продолжать сдержанную финансовую политику, когда его слова не повторяет этот - пусть и маленький - хор голосов. Возможно, ему будет помогать Эльвира Набиуллина, сменившая Грефа на посту главы Минэкономразвития, но, как показывает российская история, женщины, занимающие высокие посты в государстве (за очевидным исключением Екатерины II), редко оказывают большое влияние на процесс принятия решений.

Таким образом, отправив в отставку Грефа - он был самой заметной фигурой из тех, кто покинул правительство - Путин, возможно, ставит под угрозу стабильность российской экономики. Вполне вероятно, в дальнейшем неуклонный экономический рост в стране будет зависеть от того, сможет ли Кудрин в одиночку отразить `набеги` коллег-министров на государственную казну. Если это у него не получится, россияне на горьком опыте убедятся, что Греф играл в экономическом возрождении России более важную роль, чем представляется сегодня.