Российская Информационная Сеть
23 октября, 11:44

Китай и Россия до обморока пугают Запад

Китай и Россия до обморока пугают Запад Во времена `холодной войны` Россию с Китаем было принято воспринимать как единое целое. Вот и сегодня эти две страны снова занимают схожие идеологические позиции.

Дмитрий Песков, официальный представитель президента России, любит пошутить. На прошлой неделе все, кто побывал в его кремлевском кабинете, заметили, что в качестве заставки на экране его компьютера меняются цитаты из `1984` Джорджа Оруэлла (George Orwell): `Старший брат смотрит на тебя`, `война - это мир`, `свобода - это рабство`, `незнание - сила`.

Поскольку господин Песков работает в том же здании, где в свое время жил Сталин - а также поскольку сейчас он представляет Владимира Путина, которого нередко обвиняют в строительстве новой российской автократии, - такие шутки с его стороны явно отдают безрассудством. Или безвкусицей. Или, скорее всего, и тем, и другим.

Песков говорит языком классического американского политтехнолога - тот же ненавязчивый юмор, даже акцент такой же. Однако, слушая его, я невольно испытал сильнейшее дежавю - и в голове у меня всплыла вовсе не Америка. Я сразу вспомнил Китай.

Во времена `холодной войны` Россию с Китаем было принято воспринимать как единое целое. Вот и сегодня эти две страны снова занимают схожие идеологические позиции. Коммунизм больше ни одной, ни другой не нужен, однако разными путями они пришли к одной и той же политической доктрине. Внутренняя политика - авторитаризм в сочетании с быстрым экономическим ростом и национализмом, внешняя - использование растущей экономической мощи для сведения счетов с теми, от кого недавно терпели унижения, и проталкивание доктрины абсолютного уважения к национальному суверенитету.

В этой битве идеологий не самые мелкие карты русским и китайцам сдала Америка, буксующая в Ираке. Однако главные их козыри скорее экономического плана. Китай превращается в мировую мастерскую. Россия в этом отношении более уязвима, так как поднимается за счет высоких цен на нефть и газ. Но и у той, и у другой страны, тем не менее, полно денег.

Хороший темп развития, для которого, как выяснилось, вовсе не требуется либеральная демократия, дает им еще больше поводов отвергать западные политические образцы. И в России, и в Китае власть подчеркивает, что главное для них - стабильность. Быстрая политическая либерализация никому не интересна: власть утверждает, что, попав в эту ловушку, общество погрузится в хаос.

Многим за Западе казалось, что с окончанием `холодной войны` завершился и этот идеологический спор. История кончилась, Россия и Китай приняли капитализм, в результате в этих странах появится средний класс, который потребует политической свободы.

С тех пор прошло уже почти два десятка лет, и что-то явно идет не так. В больших городах в обеих странах уже немало представителей весьма обеспеченной буржуазии, однако пока что и российский, и китайский средний класс гораздо больше интересуется плоскими телевизорами и иностранными машинами, чем свободой прессы и политическим новаторством. В России свободы слова пока еще значительно больше, чем в Китае, но ситуация становится чем дальше, тем хуже - а дело до этого есть разве что немногочисленной прослойке интеллектуалов.

Причины политической пассивности, опять же, и в России, и в Китае примерно одинаковы. Тем, кто сделал себе состояние, и российская, и китайская история предлагает немало примеров, свидетельствующих о том, чем для них может обернуться `хаос`, страх перед которым подогревается и государственной пропагандой.

Любому, кому доводилось беседовать с независимыми аналитиками в Москве, очевидно: все, что они говорят, вы услышите и в Пекине. В обеих странах политическую систему обвиняют в коррупции и игнорировании экологических проблем. В обеих странах сегодня возникает классическая проблема любого авторитарного правительства: как обеспечить смену руководства, избежав при этом междоусобицы во властной верхушке?

На эти политические проблемы и российская, и китайская элита даже реагируют одинаково. Легитимность у себя в стране они набирают в основном за счет восстановления атмосферы национальной гордости. И там, и там правительство постоянно рассказывает народу: наша экономическая мощь - это свобода перестать быть подстилкой для Запада. В обеих странах обществу говорят: наша слабость осталась в прошлом. А общество готово такие вещи слушать и слышать. В Китае народу нравится, когда власть заявляет, что не допустит независимости Тайваня. В России народу нравится смотреть, как Путин грубит президенту Америки.

Но национализм - материя тонкая и ненадежная. В Китае властям пришлось немало потрудиться, чтобы подавить волну антияпонских выступлений 2005 года. В России правительство уже не первый день поддерживает националистические молодежные организации, рассматриваемые как инструмент политического давления. Однако ему еще предстоит немало сделать, чтобы российский национализм, усиливаясь, работал на поддержку системы, а не на размывание ее основ.

Для Запада российский и китайский национализм, вкупе с их экономической мощью, является очевидной внешнеполитической проблемой - и с практической, и с чисто философской точки зрения.

Что касается практики, то западным странам предстоит решить для себя, насколько жесткую позицию занимать, когда, например, Китай угрожает Тайваню или Россия `зажимает` Грузию. Стоит ли поднимать шум из-за нарушений прав человека? Что делать, когда к нам постучатся китайские и российские `суверенные инвестиционные фонды`, скупающие западные компании? Как быть с позицией России и Китая, зачастую откровенно блокирующих политику Запада в Совете Безопасности Организации Объединенных Наций - например, по Бирме, Косово и Ирану?

Однако, даже разобравшись с `хозяйственными` проблемами, придется отвечать самим себе и на вопросы более высокого, философского, порядка. Не ошибались ли те, кто считал, что глобализация и экономический рост в конце концов превратят Россию и Китай в либеральные демократические страны? И если ошибались, то не представляют ли новые Россия и Китай угрозу интересам Запада?

Давать четкие ответы на эти вопросы пока рано. Китай и Россия снова становятся для Запада сложной идеологической загадкой. С одной стороны, авторитарный национализм, поддерживаемый огромными золотовалютными резервами, может оказаться лишь этапом `большого пути` с либеральной демократии. С другой, он еще может превратиться в какую-нибудь более крепкую систему - не оруэлловскую ли?

nbsp;RIN 2000-