Китай и Россия в будущем бросят вызов Западу

Характер отношений между Китаем и Россией не понятен Западу: в настоящий момент они лишь "тактические" партнеры, связанные мелочными национальными интересами.

До тех пор, пока недавнее цунами в мировой финансовой системе и обвал цены на нефть не опустили окрепшую Россию с небес на землю, было обычным делом слышать рассуждения прославленных и сведущих экспертов о новом альянсе авторитарного типа, сформированном вокруг оси Москва-Пекин.

Согласно данной теории, эти авторитарные режимы, опирающиеся на свои экономические успехи и подхлестываемые ими, могли бы бросить вызов либеральному и демократическому Западу.

Сегодня, когда в российской экономике наблюдается большой беспорядок, а рост Китая постепенно замедляется, опасения насчет возрождения авторитаризма на мировом уровне являются в абсолютной степени преждевременными. Однако сам факт, что подобная теория могла иметь большой резонанс и представлять интерес для многих, наводит на мысль о том, что характер отношений между Китаем и Россией совершенно не понят на Западе. На первый взгляд может показаться, что авторитарные режимы, так же как и демократические, связывают между собой общие ценности. На самом деле такое случается редко. В то время как демократии стремятся идентифицировать свой строй с утверждением ценностей на основе прав человека, конституционного правления и законности, авторитарные государства и их лидеры верят только в идеологию власти. По устоявшейся дипломатической практике авторитарные режимы считаются наиболее циничными участниками геополитического процесса.

Все вышесказанное напрямую касается китайско-русских взаимоотношений. Хотя Пекин и Москва и называют это "стратегическим сотрудничеством", в действительности Китай и Россия не более чем хорошие "тактические" партнеры. Они взаимодействуют только тогда, когда есть перспектива получения практической выгоды. Например, свои истребители-бомбардировщики и военные корабли Китай приобрел у России, потому что у других стран купить их не может. В Организации Объединенных Наций они тесно сотрудничали с целью препятствия или полной приостановки санкций против Ирана и Бирмы, за которые выступали западные страны, и добивались уступок со стороны США. Чтобы предотвратить возможность расширения влияния Вашингтона на страны Центральной Азии, в девяностые годы Пекин и Москва создали так называемую Шанхайскую организацию сотрудничества.

И тем не менее, Китай и Россия остаются весьма подозрительными друг к другу. Для Китая, с его постоянно растущим желанием надолго обеспечить себя энергоносителями, Россия является партнером, в сущности, ненадежным. Москва обещала подвести к Китаю ветку важного нефтепровода еще десять лет назад, но только в прошлом месяце (в октябре - прим. пер.) подписала с Пекином соответствующее соглашение. Тактика Москвы, основанная на использовании своих энергетических ресурсов в качестве средства принуждения в отношении стран-соседей (Украины и Грузии), у Пекина вызвала крайнее раздражение. Для России же, страны, население которой неуклонно сокращается, быстрое укрепление позиции Китая таит перманентную угрозу собственной безопасности. Это объясняет то, почему Россия продала Китаю менее совершенные вооружения и системы обороны, чем те, что были поставлены в Индию. Помимо всего прочего, Москва не хочет связывать себя обязательством обеспечивать китайский рынок энергоносителями.

Пределы китайско-российского сотрудничества оказались как никогда очевидны после конфликта с Грузией. Пекин, как известно, остался чрезвычайно недоволен вторжением в Грузию русских, случившимся как раз накануне Олимпийских Игр. Последней каплей, переполнившей чашу, оказался факт признания Москвой независимости Южной Осетии и Абхазии, т.к. Пекин тоже борется с сепаратистскими движениями и, как никогда, боится возможности организации за границей заговора по вторжению в Китай. Поэтому, когда Москва попросила у Пекина дипломатической поддержки своей интервенции в Грузию, Китай вежливо, но твердо ответил отказом.

Возможно, однажды Пекин и Москва действительно станут стратегическими партнерами. Но произойдет это только тогда, когда оба государства установят демократический режим и позволят общим ценностям превзойти мелочные национальные интересы.