Режиму Саакашвили осталось недолго

Не успела Грузия привыкнуть к новому председателю правительства, как он уже покидает свой пост.

Григол (Григорий) Мгалоблишвили, ставший премьер-министром в начале ноября прошлого года, 29 января года нынешнего оставил свою должность по "состоянию здоровья". Из неполных трех месяцев своей работы практически треть срока глава правительства Грузии лечился. Версии о болезни как причине его отставки стали поступать с конца декабря 2008 года. Тогда же в грузинских СМИ появилась информация о конфликте между президентом и премьер-министром, в котором Михаилом Саакашвили было использовано "принуждение главы правительства к миру".

Впрочем, предшественник Мгалоблишвили также не был политическим долгожителем. Он проработал в кресле премьера чуть меньше одного года. Ладо (Владимир) Гургенидзе был приглашен на пост главы правительства с большой помпой. Вот какую оценку давал ему президент Грузии в ноябре 2007 года: "Это самый успешный грузинский бизнесмен, один из самых современных грузинских бизнесменов, который получил западное образование, имеет опыт работы в Англии и США, который смог оживить абсолютно мертвый грузинский банковский сектор, создать успешную финансовую структуру, первым вынести акции грузинского банка на Лондонскую фондовую биржу". Однако через 11 месяцев "самый успешный бизнесмен" был заменен не слишком известным дипломатом. Мгалоблишвили до своего кадрового взлета (быстро сменившегося стремительным падением) занимал должность посла Грузии в Турции, Албании, Боснии и Герцеговине. Назвать его дипломатическую миссию талейрановской или горчаковской по размаху и эффективности при всем желании не получится.

В последние несколько месяцев рокировки в правительстве стали в Грузии частным явлением. В декабре 2008 года в стране появились новые министры обороны, иностранных дел, культуры, образования и науки. И только в одном случае речь шла о назначении профессионала своего дела. Главой МИД Грузии (который уже может занести в свой актив хартию о стратегическом партнерстве с США) стал Григол (Григорий) Вашадзе, один из немногих грузинских дипломатов, имеющий опыт работы в аппарате МИД СССР и обучения в МГИМО. Главой министерства культуры, например, стал Ника Руруа, до того трудившийся в парламентском комитете по обороне и безопасности.

Сегодня претендентом на пост главы правительства является экс-министр финансов и энергетики Ника Гилаури. Он также не принадлежит к числу публично известных политиков. Учитывая политические реалии, сложившиеся после парламентских выборов мая 2008 года, утверждение Гилаури является лишь вопросом времени.

Все эти кадровые пертурбации дают основания - как внутри Грузии, так и за ее пределами - говорить о скором и неизбежном конце режима Саакашвили. Некоторые представители оппозиции даже посоветовали всем претендентам на замещение вакантных должностей в правительстве заранее пройти диспансеризацию. Но если отойти от эмоций, то выводы о скором крахе грузинского президента окажутся преждевременными. Для этого есть несколько оснований.

Во-первых, необходимо понимать роль должности премьер-министра в государственном управлении и политическом процессе Грузии. За весь постсоветский период в Грузии было восемь премьеров. И только один из этой "великолепной восьмерки" был по-настоящему политической фигурой. Речь идет о Зурабе Жвании, который, собственно говоря, стоял у истоков возрождения этого поста, ликвидированного Эдуардом Шеварднадзе в 1995 году. Слишком памятна для старого лиса была роль Тенгиза Сигуа (дважды премьера в 90-е годы) в свержении Звиада Гамсахурдиа, хотя этот персонаж так и не стал серьезным политиком. Старый и опытный партийный аппаратчик считал пост премьер-министра потенциально опасным. Возрожденная же должность премьера была политически значимой не институционально. Она была серьезной величиной до тех пор, пока был жив Зураб Жвания (он много сделал для прекращения забытой ныне августовской войны 2004 года). После трагической смерти одного из триумвиров "розовой революции" должность премьера стала технической. И Зураб Ногаидели, и Ладо Гургенидзе, и особенно Григол Мгалоблишвили не преуспели на ниве публичной политики и вряд ли смогут снискать лавры.

В постсоветских республиках бывшим чиновникам не прощают поражений. За примерами ходить далеко не нужно. Вспомним хотя бы судьбу Виктора Черномырдина или Михаила Касьянова. Впрочем, в 2008 году схожая эволюция прошла и с должностью председателя парламента. До тех пор пока этот пост находился в руках Нино Бурджанадзе, он был значимым (включая и вопросы внешней политики). Как только второй триумвир "революции роз" покинул политические высоты, спикер также стал техническим (эту роль сегодня выполняет экс-министр иностранных дел и экс-руководитель министерства по разрешению конфликтов Давид Бакрадзе). Таким образом, Саакашвили легко менять ключевых персон на грузинском олимпе. Его режим с каждым днем становится всё более вождистским. И таковым он будет до той поры, пока в нем не разочаруются восторженные поклонники суверенной демократии по-грузински в США и ЕС.

Во-вторых, следует признать очевидную истину. Грузинская оппозиция не имеет ресурсов для эффективной борьбы с властью Саакашвили. Много эмоций, много претензий. Но нет новых идей, новых людей. Все сегодняшние лидеры оппозиции - это вчерашние соратники Саакашвили, разошедшиеся с ним не по стратегическим соображениям, а по личным мотивам. Что нового они могут сказать о НАТО, России, Абхазии и Южной Осетии? Какие рецепты выхода из экономического кризиса предложить? Грузинская "революция роз" закончилась. Борьба с наследием Белого Лиса совсем неактуальна. Вчерашние союзники противостоят друг другу. Но при этом у них практически одна и та же идеологическая база. Они выступают за "сильную Грузию", опирающуюся на Запад. Разница лишь в одном. У Саакашвили есть реальная власть и ресурсы для реализации пусть и утопичной, но популярной в обществе идеи. У оппозиции есть только обиды на Мишу. Никакого организационного единства между оппонентами власти нет, а потому Саакашвили легко одерживает верх над ними. Поэтому же он с легкостью проводит ротации премьеров и отдельных членов грузинского правительства.

Однако перспективы Саакашвили в огромной степени зависят от последствий "большой игры" на Кавказе. Если в США и ЕС посчитают, что амбиции маленькой Грузии мешают новой разрядке в отношениях с Москвой, то официальному Тбилиси станет труднее осуществлять и кадровые чистки, и манипулирование общественным мнением. Впрочем, здесь многое зависит не только от прагматизма Запада, но и от реализма Кремля. Готова ли Москва к выстраиванию грамотного взаимодействия с США и ЕС, свободного от старых стереотипов? Не примет ли приглашение к диалогу "оттуда" за слабость? Между тем такая же опасность существует и в восприятии российской уступчивости Западом. В любом случае, пока Запад и Россия пребывают во взаимных фобиях и с явным нежеланием освобождаются от комплексов, маленькие "демократические режимы" с вождистским лицом продолжают "перетрахивать" свои правительства.