Русский менталитет и вызовы современности

Русский вопрос - один из центральных и наиболее болезненных для современной России. Национальный менталитет был, есть и будет в обозримом будущем определяющим фактором устройства той или иной страны.

Да, есть прогрессивная идея замены национального менталитета гражданским. Но убедительно реализовать ее пока удалось лишь в Швейцарии, жители которой прежде всего считают себя швейцарцами, а потом уже вспоминают о национальных корнях. При этом сам принцип создания Швейцарии категорически отличается от принципа создания других государств, да и времени с 1291 года, когда объединились ради свободы и отпора захватчикам первые три кантона, прошло очень много.

Во всех остальных государствах менталитет титульной нации является определяющим фактором атмосферы общественной жизни. И Россия - не исключение. Хотя до последнего времени разговоры о русском менталитете были не особенно популярны и считались чем-то антидемократическим. В основе этого подхода, видимо, лежала идея о том, что если что-то не обсуждать, то его как бы и нет. Отчасти это срабатывает, но - до поры до времени. В последнее время власти, оказавшись перед лицом намечающейся новой стагнации, стали пытаться понять, что же происходит в народных глубинах. Заодно оказалась реабилитированной и тема русского менталитета.

Проблемы с самоопределением на российских просторах уже были - в начале XX века. Чем это кончилось - известно. Тогда основой российского менталитета официально считалась триада - православие, самодержавие, народность. Все три идеи действительно работали, но в разных слоях и социальных группах. Попытка отменить одну из частей триады привела к хаосу и кровавому произволу. А ведь задумка была вполне прогрессивная, как говорится, из лучших побуждений.

Самодержавие (царь-батюшка) и православие были народными скрепами страны, пусть и поверхностными. Образованный класс частично превозносил народ, исповедующий некую глубинную правду жизни (народ- богоносец), частично мечтал о европейском пути, страдая, что Россия застряла на стадии абсолютизма, и все более настойчиво требуя конституции и ответственного правительства. В определенный момент энергичное большинство образованных людей поставило своей целью свергнуть самодержавие - держа в голове европейский путь, конституционную монархию. Самодержавие - вот враг, вот цель борьбы, сплотившая прогрессивных интеллигентных россиян начала XX века. Чем менее Николай второй соглашался "поступиться принципами", тем ожесточеннее становилось поношение самодержавия в целом и императора с императрицей в частности. Думал ли кто-то из борцов - милюковых, гучковых, львовых, что разрушая самодержавие и способствуя распространению наигнуснейших слухов о царской семье, они разрушают не самодержавие, а Россию? Конечно, нет. А между тем - разрушали именно страну.

Почтение к царской семье, к самодержцу - это чувство во многом держало народ в рамках управляемой государственной жизни. А тут... Императрицу, не любимую знатью, чуждую блистательному петербургскому свету, обвиняли в тайном германофильстве, ведении закулисных переговоров с немцами, готовности продать российские интересы кайзеру Вильгельму (хотя Александра, будучи наполовину немкой, наполовину англичанкой, выросла при английском дворе и чувствовала себя англичанкой). Из отношений с Распутиным, в котором она видела олицетворение народа-богоносца, выводили чуть ли не тайную интимную связь императрицы с распутным мужиком. Образованные вожди оппозиции вроде лидера кадетов Павла Милюкова отлично понимали всю нелепость этих домыслов - и про Распутина, и про тайные сношения с Вильгельмом, но считали, что все средства хороши для давления на самодержавие. Более того, они сами способствовали распространению всевозможных слухов. И добились своего - вера в царя и самодержавие была растоптана, а вместе с ней рухнуло православие, намертво привязанное к самодержавию.

Пришел хаос. В стране не осталось ничего, что позволяло людям чувствовать себя единым народом. Российская идентичность была уничтожена за десяток лет планомерной политической работы образованной культурной проевропейской оппозиции. После чего оппозиция внезапно обнаружила, что страны не осталось - есть лишь массы людей, лишенные всяких общественных чувств, интересов, долга. Массы, переставшие себя чувствовать россиянами, русскими, потому что все идентификаторы этого самоощущения были разрушены и втоптаны в грязь. А других идентификаторов интеллигентная оппозиция предложить не сумела - потому что не знала, не думала такими категориями, не смотрела в будущее, а только боролась с самодержавием.

Ну а дальше эту расплавленную массу без рода без племени, из которой можно было лепить что угодно, использовали большевики. Большевики не имели ни российской, ни русской идентичности, поэтому многие их действия не могли быть просчитаны оппозицией. Ни кадеты, ни эсеры, ни даже меньшевики не допускали возможности брать деньги на свержение самодержавия у врагов России - они считали это бесчестным. А большевики брали, потому что с Россией себя не идентифицировали. У них была другая идентификация - интернационал-революционеров. Им было искренне наплевать и на российский народ, и на российскую территорию, по той простой причине, что они никогда не воспринимали себя частью этого народа или территории.

Чего стоит один исторический факт: когда большевистское правительство потребовало у солдат-артиллеристов стрелять по Кремлю, где "засела" старая власть, то все российские солдаты выполнять приказ отказались. Тогда большевики пошли в лагерь для немецких военнопленных и там нашли товарищей немцев, с удовольствием согласившихся расстрелять Кремль. Для оппозиции такие действия были настолько невозможны, что просто вызывали паралич воли, оторопь.

Однако народные массы в большинстве своем с готовностью приняли интернационально-революционную идентичность, построенную на идеях бесклассового общества, равенства и братства. Национальная идентичность оказалась для масс поверхностным, неглубоким, наносным образованием, которое легко заменилось на другое - вненациональное. И это, безусловно, своего рода феномен русского самосознания.

Сегодня с общей российской идентичностью, которая позволяет нам быть страной, а не массами людей, тоже явно неблагополучно. Как показывают соцопросы, сегодняшних россиян, прежде всего, объединяет общее советское прошлое, а значит - и все те характерные особенности, которые были ему присущи. Предпринимаемые в последнее время попытки части властной элиты провести наступление на остатки советской идентичности встречают жесткое сопротивление людей. И это свидетельствует о стремлении народа остаться народом, а не превратиться снова в толпы без роду и племени. Потому что никаких других скреп, кроме советских, в России сегодня нет. И не похоже, что власть в состоянии их предложить. Если кто-то из консультантов-идеологов Кремля этого не понимает, то он профессионально непригоден. А тот, кто понимает, но продолжает политику "десоветизации", может стремиться только к одному - следующему этапу развала страны. Что ж, на каждом развале кто-то рассчитывает погреть руки...