Очередной саммит Россия-ЕС: чего ждать от Путина как от президента

Очередной саммит Россия-ЕС, проходящий дважды в год, имеет особое значение. Он пройдет в обстановке, когда неустойчивое прекращение огня в Сирии близко к срыву. А 17 июня, через две недели после саммита, в Москве состоится третий раунд международных переговоров с Ираном по его ядерной программе.

Но прежде всего, это - первая возможность для Запада пообщаться с Владимиром Путиным после его возвращения на пост президента России в начале мая.

Отклонив приглашение приехать в Чикаго на саммиты Североатлантического альянса и Группы восьми, Путин после возвращения в Кремль ведет себя замкнуто. Как и ожидали многие в Брюсселе, он ушел в себя и внимательно изучает ситуацию после крупных протестов в связи с многочисленными нарушениями в ходе декабрьских выборов в парламент.

В Евросоюзе на саммит смотрят как на "первую возможность оценить, чего мы можем ждать от Путина как от президента", говорит один высокопоставленный европейский дипломат.
По его словам, Путин "унаследовал богатую повестку", оставшуюся после экс-президента (а теперь премьер-министра) Дмитрия Медведева на фоне потепления отношений в период его правления.

Есть инициатива "Партнерство для модернизации". Это - программа России и ЕС, направленная на углубление торговли, экономических и энергетических связей с одновременным подключением Москвы к решению политических вопросов, в том числе - проблем с правами человека и гражданского общества.

Не завершена работа по либерализации визового режима ЕС для россиян - чего уже давно и безуспешно добивается Москва. "Теперь Путину решать, будет ли это в его повестке, - сказал дипломат. - Я не думаю, что он перестанет заниматься этим вопросом".

Оптимистические настроения довольно сильны. Информированные люди из Брюсселя говорят, что их обнадеживают звучащие сегодня внешнеполитические сигналы.

Сохранение поста министра иностранных дел за Сергеем Лавровым стало признаком преемственности после медведевского периода. Должную оценку получило и сотрудничество России с главой внешней политики Евросоюза Кэтрин Эштон по иранской ядерной проблеме. Многие опасались, что Россия сорвет сценарий леди Эштон и выдвинет собственные односторонние инициативы. Кое-кто до сих пор так думает. Но пока Россия идет на сотрудничество и соглашается.

Даже в отношении Сирии - налицо своего рода сближение, хотя Европа в своем недовольстве едва не дошла до точки кипения из-за постоянных срывов Москвой плана действий Совета Безопасности ООН против режима Асада. Обе стороны полностью поддержали план Аннана по прекращению огня, а ЕС также отступил от своих требований об уходе Асада, которые Москва считала непродуктивными.

В воскресенье Россия дала, наконец, свое согласие на резолюцию Совбеза ООН с осуждением наступления сирийской армии на поселок Хула.

Однако, несмотря на позитивные сигналы, сохраняется масса оснований для осторожного поведения.

Напряженность сохраняется по трем традиционным направлениям:
Либерализация энергетики в ЕС, заставляющая газодобывающие компании продавать свои трубопроводные и распределительные сети или управлять ими независимо, остается мощным камнем преткновения. Путин, который сохраняет свой жесткий контроль над энергетической политикой, раскритиковал эти правила, назвав их "конфискацией собственности", поскольку в соответствии с ними, ведущая государственная корпорация России ОАО "Газпром" вынуждена отказаться от части своих активов. И напряженность в данном вопросе не ослабевает. В целом, постоянным раздражителем остаются попытки ЕС диверсифицировать поставки энергоресурсов с уходом в сторону от России - и усилия Москвы по противодействию такой диверсификации.

Трения также вызывает российская политика в ближнем зарубежье. Брюссель по-прежнему с подозрением смотрит на действия Москвы в ее ближайшем географическом окружении - будь то так называемый замороженный конфликт в Грузии или предполагаемое российское вмешательство в спор между Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха или русские меньшинства в прибалтийских странах.
Далее, есть проблема противоракетной обороны, где чувства опасения взаимны. Россия боится, что из-за тех действий, которые, по утверждению Запада, нацелены на снижение ядерной угрозы со стороны Ирана и прочих стран-изгоев, она может оказаться в небезопасном окружении.

И к этому старому рецепту следует добавить один новый ингредиент: последствия событий в России за последние шесть месяцев.

Дипломаты подчеркивают, что в отношениях с Москвой все - как обычно, и что связи России и ЕС (улучшенные или нет) слишком важны, чтобы подвергать их превратностям внутренней политики.
Но если протесты вспыхнут вновь, и Кремль начнет более агрессивно расправляться с инакомыслием, отношения могут серьезно осложниться.

Европейские руководители знают, что ничто не может так быстро и безобразно сорвать спокойные усилия по развитию сотрудничества, как открытая критика путинского режима из Брюсселя и других европейских столиц, которая вызовет, как обычно, жесткую и чрезмерную реакцию со стороны Москвы.