Врагов российской политики надо искать в Москве, а не в Америке

Английское выражение win- win пользуется в последнее время во Франции большой популярностью.

К сожалению, мало кто знает, что оно происходит от принадлежащего к другой более распространенной области отрицательного понятия, которое в теории игр называется no-win game - игра, в которой выиграть невозможно. Самым распространенным типом подобных игр является пинбол, в котором, каким бы мастерством не обладал игрок, мячик в конечном итоге все равно падает в дырку. В истории человечества можно найти и другие примеры no-win game от подсечно-огневой системы земледелия до гонки вооружений ядерной эпохи.

Самым же интересным примером no- win game, которая разворачивается перед нашими порою ошеломленными взорами, являются российско-американские отношения. Пожалуй, можно зайти даже дальше и определить модель этих отношений, как lose-lose, взаимное поражение, когда неудачи одной стороны одновременно оборачиваются поражениями для второй. После того, как мы вывели это определение, необходимо задаться вопросом: какая же из сторон первой осознает эту ситуацию и откажется от ложных параметров, которые позволяют длить ее до бесконечности.

Действительно, сегодняшняя российско-американская полемика отличается характерным признаком: все обвинения, которые один лагерь выдвигает против другого, являются обоснованными, и наоборот. Что сказал Путин - чья резкость может быть и не являлась на сто процентов плодом холодного расчета - на проходившем на прошлой неделе под эгидой НАТО стратегическом форуме? Что Соединенные Штаты везде и во всех областях действуют с полным презрением к своим партнерам и стратегическому равновесию в мире. Кроме того, Путин озвучил обеспокоенность России, вызванную размещением стратегического противоракетного щита на территории Польской и Чешской республик. Американцы парируют, что Россия теряет хладнокровие, и что участившиеся просьбы о вступлении в НАТО объясняются не агрессивной вербовкой США, а всего лишь страхом, который сегодня внушает Россия всем своим соседям, бывшим союзникам и даже партнерам по почившему в бозе Советскому Союзу.

Действительно, за исключением белорусских фашистов, на востоке Европе наблюдается некоторое единодушное стремление искать защиты у НАТО, возродив старый лозунг лидера еврокоммунизма итальянца Берлингуэра (Berlinguer), который с 1970-х годов заявлял, что чувствует себя в безопасности под `зонтиком` Североатлантического Альянса. Москва должна была проводить воистину слабую и эгоистичную политику, некомпетентностью не уступающую надменности былых времен, чтобы даже пророссийски настроенная оппозиция на Украине не испытывала желания наглухо закрыть дверь перед НАТО? Зато мы даже представить себе не можем, какое дестабилизирующее влияние демократическая и приветливая Россия могла бы оказать, например, на режим братьев Качиньских в Варшаве, чья навязчивая тяга к очищению вызывает во всей Польше смешанные чувства неодобрения и отвращения.

Неэффективность европейской политики России может сравниться только с резкостью, граничащей порою с неосмотрительностью, характерной для американского подхода, особенно это относится к вице-президенту Чейни, который перенял эстафету у своего учителя, Рамсфельда, после его долгожданной отставки.

Существует, и это не подлежит сомнению, много причин, по которым стоит проводить интенсивные эксперименты в области создания стратегического `космического щита`. Формирование более-менее надежной линии обороны против молодых ядерных держав, чья оснащенность баллистическими ракетами оставляет желать лучшего, поможет дестабилизировать некоторые программы ядерного распространения, например, иранскую или северокорейскую. Американскую программу, не представляющую ни малейшей угрозы для унаследованного от Советского Союза арсенала российских ракет, достаточно обширного и высокотехнологичного, чтобы при желании разрушить любые оборонительные заслоны, можно было бы объединить с российской программой, которая стала бы вторым весомым доводом устрашения, могущим предотвратить одиночный запуск ракеты каким-нибудь особенно неразумным `игроком`.

Но Вашингтон предлагает совсем не это: щит будет размещен на территории Польши, даже если он и не представляет реальной угрозы для России. Символика этого шага очевидна: враг находится в Москве. Для русских же, наоборот, врагом становится Вашингтон, хотя весь опыт России за последние десятилетия - от Афганистана до Кавказа - доказывает, что единственным противником, который представляет угрозу, является исламизм, тот самый, что нанес удар по Соединенным Штатам 11 сентября 2001 года. На самом деле эту модель отношений, ведущих к взаимным поражениям, можно понять только сквозь призму изломанной психики ее создателей: cold warriors, бывших бойцов фронтов `холодной войны`, которые ничего не забыли, но, что самое главное, не извлекли для себя никаких уроков.

Этому порочному кругу можно противопоставить добродетельный круг, прямо противоположный нынешним взаимоотношениям. Итак, Америка должна сначала заручиться согласием России на разработку космического щита, и создавать его в сотрудничестве с ней, а взамен помочь Москве мирно и с минимальными затратами вернуть себе бывшую зону влияния. Каким должен быть ответный шаг Путина? Помочь Америке победить в войне, которую та ведет по всему миру - от Багдада до Кабула - против исламистского терроризма, и объединенными усилиями, как это было во времена Сталина, Рузвельта и Черчилля, добиться от Ирана смягчения его позиций и направить его по пути развития современной Европы. Ни для Америки, ни для России цена не является чрезмерной.