Первые жертвы ухода Ельцина

Уход человека, каждый шаг которого в течение полутора десятка лет отзывался если не в мировой, то в российской политике, не может не иметь политических последствий.

Пока из подобных последствий в поле зрения попали только перенос даты обращения Путина к Федеральному собранию да скоропостижная отставка советника генерального директора ФГУП "Рособоронэкспорт" Павла Грачева, назначенного на эту должность Ельциным еще в 1996 г., сразу после увольнения Грачева с поста министра обороны.

Еще одним тревожным "звоночком" стало публичное унижение другого назначенца Бориса Ельцина, Михаила Зурабова, начавшего свой карьерный взлет в 1998 г. сначала в качестве заместителя министра здравоохранения, а затем и советника первого президента. Пока не понятно, чем руководствовался постовой, не пустивший Зурабова за оцепление вокруг храма Христа Спасителя и предложивший ему проститься с Ельциным в порядке общей очереди, - личной неприязнью к "антинародному министру" или отсутствием указаний относительно членов правительства. Но это, в конечном счете, не так важно.

В медийном поле эти оба сюжета стоят рядом, и их совпадение, причем не когда-нибудь, а в день похорон Бориса Ельцина, выглядит как признак шаткости положения тех, кого принято называть членами или приближенными "семьи Ельцина". Ситуацию усугубляет тот факт, что официальные почести сопровождаются весьма неоднозначной реакцией общества, отчасти напоминающей то, что происходило в стране осенью 1982 г., сразу после смерти Леонида Брежнева.

Тогда, 25 лет назад, никто не представлял себе, что уход Брежнева станет началом не только чехарды во власти и шуток про "абонементы на похороны генсеков", но и началом конца Союза. Осознание "распада связи времен" было только у тех, кто понимал, что старый, больной и, казалось бы, совсем выживший из ума Брежнев до последнего дня играл роль стабилизатора ситуации. Хороша ли была эта стабильность, загонявшая страну в тупик экономической, идеологической и нравственной стагнации, - вопрос отдельный.

В последние годы таким же стабилизирующим фактором российской политики был добровольно ушедший на покой Ельцин. Передав власть преемнику, первый президент, несомненно, связал его определенными обязательствами, в рамках которых продолжала функционировать пресловутая система "сдержек и противовесов". Главным элементом которой был сам Борис Ельцин. Сегодня этой "сдержки" или, если угодно, "противовеса" уже нет, а желающих что-то подкрутить и подправить хоть отбавляй.

И хотя заданный обращением Путина тон траурных мероприятий, высокий уровень церемоний и активность телеканалов, твердивших о заслугах Ельцина, сумевшего провести страну между Сциллой хаоса и Харибдой тоталитаризма, делают практически невозможной реанимацию кампании "банду Ельцина под суд", в элитах чувствуется известное напряжение.

Речь, естественно, не идет о "тотальной зачистке" ельцинской команды. Да и эксперты выражают уверенность, что Путин не отступится от взятых на себя обязательств. Тем не менее, создается впечатление, что некоторых подвижек и частичного передела ресурсов не избежать. Первая отставка (Павел Грачев) уже произошла. И даже если допустить, что эта отставка готовилась давно и совпала с похоронами Ельцина случайно, вопрос о том, почему нынешний глава "Рособоронэкспорта" Сергей Чемезов позволил себе неприлично быстро очистить свою команду от "чужака", все равно повисает в воздухе.

И никто не может гарантировать, что это эпизод будет последним. Хотя бы потому, что желающих занять теплые места, потеснив остатки ельцинской команды, хватает. Есть у подобных вполне прагматичных спецопераций и идеологическое прикрытие, роль которой отведена критике "антинародного режима", ответственность за ошибки которого можно теперь с полной свободой рук возложить на "окружение".

О том, что игра на этом поле уже началась, свидетельствует и демонстративный отказ депутатов от КПРФ почтить минутой молчания память первого президента России. И готовность, с которой тему "реванша" подхватили отдельные печатные СМИ.

В целом же, создается впечатление, что смерть Ельцина в одночасье разрушила статус-кво, сложившееся после его добровольной отставки в канун 2000 года. Поглощенная текущими проблемами страна, казалось, забыла о своем первом президенте. Однако его неожиданная смерть в одночасье изменила картину, спровоцировав надежды на глобальный передел - у одних, и всплеск панических настроений - у других.

Похоже, что именно ощущение тревоги заставляет бывших соратников Ельцина с удручающей маниакальностью возвращаться к теме его человеческого величия и благородства, не позволявшего ему опускаться до мести и расправы над своими поверженными противниками.

Между тем, в экспертном сообществе и СМИ уже начались спекуляции, подтверждающие прогноз "Российской газеты", предупредившей, что "имя и дело Ельцина могут стать разменной монетой в политических играх". Главную тему этих спекуляций, искусственно навязываемую дихотомию - "или демократия по Ельцину, или "силовая" закрутка гаек", весьма внятно акцентировала испанская El Pais: "Смерть первого президента России Бориса Ельцина открывает перед его преемником Владимиром Путиным две возможности. Первая - закрепить компромисс с демократическими ценностями, провозглашенными предыдущим лидером. Вторая - еще сильнее ограничить свободы, которые Кремль урезал в последние годы".

Тем временем, авторы либеральных СМИ, не на шутку встревоженные возможностью реализации второго варианта, вторят официальной точке зрения, тиражируя рассуждения о том, что "Ельцин дал стране свободу" и "никогда не притеснял СМИ". Но этот "золотой век"-де кончился, и вот уже автор бестселлера "Байки кремлевского диггера" Елена Трегубова не уверена в своей безопасности и просит политического убежища в Англии. Другие намекают, что обострение болезни Ельцина было спровоцировано картинками расправы ОМОНа над участниками "маршей несогласных". Дескать, эксцессы произошли 14 апреля, а 16-го Ельцин был экстренно госпитализирован.

В общем, как уже отмечало "Yтро", политический расклад накануне избирательного цикла 2007/2008, воспроизводя картину двенадцатилетней давности, провоцирует мобилизацию адептов либерально-демократического варианта и ожесточенное сопротивление сторонников "третьего срока". А смерть Бориса Ельцина еще больше перевозбудила враждующие стороны. Ведь речь идет не только о глобальном переделе власти и ресурсов, но и о выборе путей развития страны.

Очевидным следствием перенапряжения политического поля станут попытки новых элит избавиться от остатков команды Ельцина. И тогда элементарный инстинкт самосохранения может толкнуть этих вполне лояльных нынешней власти политиков на противоестественный союз с "несистемными либералами" из "Другой России". Реализация такого сценария будет означать консолидацию вокруг этого уже гораздо более респектабельного союза всех недовольных. И, как следствие, поляризацию общества, размывание "путинского большинства" и повышение вероятности поствыборного кризиса, выходом из которого может стать капитуляция перед "российским Майданом" либо его жесткое подавление.

Излишне говорить, что оба варианта являются крайне нежелательными. И потому Владимиру Путину для сохранения стабильности и обеспечения передачи власти новому легитимно избранному президенту придется удерживать элитные группы от внутривидовой разборки. А это, в свою очередь, требует жесткого поддержания статус-кво: т.е. не только соблюдения самим президентом всех взятых на себя обязательств, но и блокирования попыток новой элиты начать бесконтрольную "чистку" команды Ельцина.

Из сказанного, впрочем, не следует, что вор не должен сидеть в тюрьме, а некомпетентный чиновник не может быть уволен за несоответствие занимаемой должности. Важно, чтобы подобные решения не вылились в охоту за совершенно определенными "ведьмами" и не приняли форму либерального или силового реванша.