"Газовые" разногласия напрягают Россию и Европу

В пятницу, на встрече президента России Владимира Путина с председателем Европейской Комиссии Жозе Мануэлом Баррозу (Jose Manuel Barroso) мы снова услышим слова `напряженность` и `энергетика` недалеко друг от друга.

Ибо если даже в самые напряженные дни `холодной войны` природный газ прочно связывал Россию с Европой, то сегодня именно он стал фактором самых серьезных разногласий между ними.

Более сорока лет торговля газом приносила всем заинтересованным сторонам свои выгоды. Европе она дала возможность ограничить использование угля и диверсифицировать источники энергии. Кроме того, именно благодаря наличию природного газа на континенте наконец заговорили об ограничении выбросов углекислого газа. Для России, уже долгое время занимающей первое место по объемам поставки газа в Европу, газ до сих пор остается второй по величине статьей доходов.

Однако сегодня этот же газ стал предметом споров и взаимных подозрений. Причин этому множество, и единичные события, вроде новогоднего отключения российского газа Украине в 2006 году, здесь не в счет. Дело в трех фундаментальных изменениях, которые требуют полного пересмотра всех планов на будущее - если стороны не хотят разрыва взаимовыгодных отношений и прекращения не просто ориентации на долгосрочные проекты по обеспечению непрерывности газового потока, но и реальных инвестиций в них.

В первую очередь, изменилась сама Россия - причем не только организация ее газовой отрасли и ресурсная база, где необходимы дальнейшие вложения в связи с истощением советских месторождений. Сегодня российские потребители действительно платят за газ - в отличие и от советских времен, когда он был практически бесплатен, и от 90-х годов, когда за него все равно мало кто платил. В то время газовая экономика всегда была ориентирована в первую очередь на экспорт, лишь бы кто согласился купить - однако уже через несколько лет экспорт перестанет автоматически превалировать в экономических расчетах российских газовиков, поскольку российские потребители внутри страны будут платить все больше и больше.

Во-вторых, очень сильно изменилась и сама Европа: теперь в рядах Европейского Союза уже 27 стран, и многие из вновь принятых зависят от импорта российских энергоносителей - причем история неэнергетических отношений между ними и Россией, скажем так, неоднозначна. В результате любое обсуждение вопросов, связанных с газовой торговлей, энергетической безопасностью и собственностью на газовые активы приобретает уже совершенно иную окраску. Осложняет такие дискуссии и курс на либерализацию энергетики, взятый Еврокомиссией. Не только русские, но и некоторые европейские правительства и компании утверждают, что некоторые из нынешних ее предложений, если они будут приняты в нынешнем виде, могут подорвать безопасность предложения энергоносителей.

В-третьих, торговля газом между Европой и Россией до сих пор ведется по старому образцу - по стабильным долгосрочным контрактам. Однако, поскольку сама газовая отрасль движется в направлении сокращения сроков, усложнения правил торговли и повышения важности минимизации рисков, в будущем и торговле придется приспосабливаться к этим новым условиям. Приспосабливаться мы предлагаем в четырех конкретных областях.

Во-первых, ЕС действительно испытывает серьезное беспокойство по поводу монополизации рынка и ослабления конкуренции. Однако в то же время необходимо подумать над разработкой новой директивы для газовой отрасли, которая должна быть составлена таким образом, чтобы наряду с политикой по поддержанию конкуренции должным образом учитывать и безопасность предложения - а это и отношения с поставщиками, и экологические выгоды, вытекающие из торговли газом, и долгосрочный характер инвестиций в его добычу.

Во-вторых, российская экономика быстро растет - на 7 процентов в год, - и если такой рост продолжится, то в будущем правительство России наверняка начнет пересматривать свои оценки внутренних потребностей страны в газе, в особенности в том, что касается отношений между независимыми поставщиками газа, доля которых все увеличивается, и `Газпромом`, по-прежнему сохраняющим монополию на экспорт этого топлива. Адаптация российской газовой отрасли к изменению потребления газа на внутреннем рынке может дать России еще одну точку соприкосновения с Европой. Скорее всего, существенным соображением в каждом случае будет оставаться взаимность предоставления возможностей для инвестирования.

В-третьих, обеим сторонам необходимо максимально деполитизировать эти, в сущности, абсолютно коммерческие, отношения. Чем меньше в них будет политики, тем лучше для будущего. Пока что мы этого не видим: Европа проводит свою `политику добрососедства` таким образом, что она иногда выглядит как попытка навязать европейские правила игры странам, в ЕС не входящим, а Россия так приурочивает свои заявления по газу к различным политическим событиям, что трения и сомнения в ее надежности от этого только усиливаются.

И, в-четвертых, обеим сторонам необходимо совместно решать вопрос транзита российского газа через третьи страны - как в том, что касается новых проектов, так и для нынешних основных транспортных маршрутов.

При таком масштабе `газовых отношений`, как между Европой и Россией, обеим сторонам необходима уверенность друг в друге - как с точки зрения работоспособности нынешней системы, так и с прицелом на доступность и надежность инвестиций, добычи и транзита газа в будущем. В свете исторического прецедента газовой торговли, чтобы предложение энергоносителей в Европе и далее оставалось стабильным, эффективным и безопасным, между Европой и Россией необходимо создать систему взаимозависимости, управляемую на надежной и исключительно обоюдной основе.

Признать две вещи - что нынешние трения стали следствием объективных структурных изменений и что эти трения можно устранить, если обе стороны подойдут к этому вопросу разумно - значит сделать первый шаг к созданию такой системы.