Норвежская церковь отделилась от государства

Сегодня исторический день для норвежских верующих. Решением парламента была изменена конституция страны, в результате чего Евангелическо-лютеранская церковь Норвегии отныне не является государственной.

500-летнему союзу религиозных и светских властей пришел конец, сообщает норвежская радиостанция NRK.

Отныне церковь в Норвегии будет приравниваться к другим религиозным и философским течениям. Это будет выражаться, в частности, в том, что теперь ее представители сами будут назначать архиепископов и старших пасторов. До недавних пор последнее слово в этом вопросе оставалось за государственными чиновниками. Кроме того, евангелическое христианство теряет статус государственной религии. Ради того, чтобы сделать церковь независимой структурой, чиновникам пришлось отменить две поправки конституции.

Подобные тенденции назрели еще в 2008 году. Согласно норвежскому законодательству, подобные решения должны приниматься обеими палатами парламента единогласно. Три года назад такого единства достичь не удалось. Вопрос об отделении церкви от государства впоследствии выносился на голосование еще два раза.

Несмотря на столь существенные изменения в норвежском законодательстве, ответственность за поддержание церквей в надлежащем состоянии по-прежнему лежит на государстве, а священники сохраняют статус чиновников. По словам властей, отменивших сегодня государственную религию, они надеются, что путем этих изменений церковь станет более открытой, демократической и инклюзивной (то есть, свободной от предрассудков).

Впрочем, далеко не всех граждан страны устраивают принятые правительством нововведения. Так, в понедельник возле здания норвежского парламента в Осло собралась группа демонстрантов, протестующая против отделения церкви от государства, сообщает The Nordic Page, не указывая, впрочем, точного количества недовольных.

Споры об отделении в Норвегии церкви от государства начались в стране еще в 1840 году. Как принятое сегодня решение парламента отразиться на обществе, покажет время, считают норвежцы.