Российский банковский сектор: преступность и злоупотребления - но также и возможности

Заказное убийство, как и другие услуги, подчиняется правилам рынка: чем ниже предполагаемый риск, тем ниже цена.

Риск, что тебя поймают за "покупку" убийства, в России в целом очень низок, но все-таки предполагаемый заказчик убийства заместителя директора российского Центробанка Алексея Козлова (сентябрь прошлого года), похоже, просчитался. К тому же генеральный прокурор России заявил, что раскрытие самого громкого убийства в годы президентства Владимира Путина является делом чести - и теперь власти говорят, что раскрыли его, указывая на группу украинских непрофессиональных убийц и посредников, предположительно получивших 10 тыс. долларов на всех.

За плечами Алексея Френкеля, которого на прошлой неделе обвинили в организации этого убийства, - банковская карьера, которую можно вежливо назвать неудачной. Он был связан с выразительно названным Содбизнесбанком, у которого Козлов в 2004 году отобрал лицензию за преступления, включавшие в себя операции с деньгами, полученными в качестве выкупа. Вкладчики, потерявшие свои сбережения, пришли в ярость. Бывшего главу Содбизнесбанка впоследствии убили, вместе с женой и дочерью. "ВИП-банк" Френкеля лишился лицензии в прошлом июне, за три месяца до убийства Козлова. Ранее банк был исключен из государственной системы страхования вкладов. По словам друзей, Козлов жаловался на давление со стороны высокопоставленных представителей спецслужб в связи с этими делами.

Одним из следствий смерти Козлова, возможно, является рост цен на заказные убийства. Результатом его кампании по расчистке авгиевых конюшен в российских банках стало увеличение их привлекательности для инвесторов, что едва ли казалось возможным несколько лет назад. Лишение лицензий (за последние три года они, преимущественно за отмывание денег, были отозваны у 125 банков, по данным Центробанка) и ввод в действие давно обсуждаемой системы страхования вкладов, которая гарантирует возврат до 190 тыс. рублей (7,2 тыс. долларов), были двумя явными инструментами Козлова. Наряду с этим были введены меры, затруднившие банкам фальсификацию отчетности, и более жесткие требования к капиталу, которые привели к волне слияний и закрытий. Тем временем экономика росла, и государственные финансы стабилизировались.

По последним подсчетам, в России было 1143 банка, но многие из них представляли собой так называемые "карманные" банки с одним-двумя клиентами. На самом деле, говорит Фрэнк Мосиер из Kazimir Partners, московской фирмы управления активами, которая занимается банками, в России "остро не хватает банков". Герберт Степик, возглавляющий австрийский банк Raiffeisen International Bank, называет Россию "огромным рынком, находящимся на самом начальном этапе трансформации". Многие россияне только теперь начинают доверять банкам: личные вклады очень невелики по сравнению с ВВП, даже среди растущих экономик. Объем индивидуального кредитования, между тем, в прошлом году почти удвоился. Реальные учетные ставки по многим потребительским кредитам достигают 50%, утверждает Ричард Хейнсуорт из RusRating, и это означает высокие прибыли, несмотря на довольно частые случаи неплатежеспособности. Ипотечный рынок еще молод: удивительный аспект московского бума цен на недвижимость - столь малая роль в нем ипотеки.

Так что даже с учетом господства подконтрольного государству Сбербанка - а именно туда клиенты побежали после дефолта и девальвации 1998 года, и теперь он может похвастаться тем, что на его долю приходится больше половины личных вкладов, - бизнеса достаточно, чтобы его хватило на всех. Как говорит иностранный директор одного из частных российских банков, другим "надо просто чуть больше работать ради вкладов". И портфельные инвесторы, и западные банкиры наблюдают. Помимо своего филиала и Импэксбанка, купленного в прошлом году, Raiffeisen сегодня имеет 250 отделений в России. Новые правила облегчили иностранцам покупку акций российских банков; ряд размещений (включая размещение акций Сбербанка) неминуемо.

Если начатая Козловым расчистка продолжится, самым большим препятствием будет чрезмерное регулирование. Френкель, утверждающий, что он невиновен, косвенно указал на один аспект этой проблемы в письме, опубликованном на прошлой неделе на сайте газеты "Коммерсант". Хотя российская экономика работает на наличных деньгах, есть правила, мешающие брать из банка большие суммы наличными. Френкель заявил, что отмывание денег - это простая афера по сравнению с "загрязнением денег": речь идет о предложениях нечестных банков по незаконному доступу к наличности, которой можно воспользоваться, например, для подкупа чиновников. Он также заявил, что Центробанк участвует в этой афере и несправедливо применяет свои правила.

Банк назвал его письмо отвлекающим внимание оговором. Может быть, но "загрязнение денег" действительно распространенная услуга, и наряду с возможностями в российских банках по-прежнему есть риски и есть паршивые овцы.