Синтез менеджеров и ученых - принцип создания конкурентоспособной экономики

Российскую промышленность ждет реструктуризация. О том, приведет ли это к повышению эффективности экономики и росту малого бизнеса, а также о перспективах интеграции на постсоветском пространстве рассказала научный руководитель Центра стратегических разработок Ксения Юдаева.

- Ксения Валентиновна, как вы относитесь к заявлению главы Роспрома Бориса Алешин о предстоящей реструктуризации отечественной промышленности? Насколько эффективна выдвинутая им концепция: консолидация на уровне компаний-"финишеров" и аутсорсинг на уровне поставщиков?

- Я надеюсь, что государство будет реструктуризировать активы, которыми оно владеет. Конечно, нужно разбираться с отдельными отраслями с учетом опыта и передовых технологий, которые есть у России, чтобы сделать нормального "финишера".

И когда мы говорим об аутсорсинге, речь идет не только о малом бизнесе, но и об участии иностранных производителей. Потому что для производства конкурентоспособной продукции нужно опираться на зарубежные комплектующие.

Кроме того, очень важен сигнал, мода. Если Алешин реструктуризацию внедрит и распиарит, вполне возможно, что она станет массовым процессом.

- Согласны ли вы с тем, что в России неэффективная структура промышленности?

- Структура российского производства как "идеология" создавалась в 30-е гг. прошлого столетия, и с тех пор серьезных изменений не претерпела. И это важнейшая причина неконкурентоспособности отечественной промышленности.

Вертикально-интегрированные компании так плотно расположенные в одной стране и в одном городе - совершенно невозможная вещь в современном мире.

Другое дело, способна ли наша инфраструктура поддержать эффективную структуру промышленности. В России наблюдается практически полное отсутствие логистики, не говоря уже про дороги, связь.

Чтобы поддерживать современную структуру производства, необходима современная инфраструктура и логистика.

- Государству хватит менеджерских ресурсов для осуществления столь масштабной реструктуризации?

- Говоря о менеджменте, я бы вопрос ставила шире - с менеджерскими ресурсами у нас плохо не только на госпредприятиях, а вообще. Это одна из важнейших проблем. И ее нужно решать как можно быстрее и при поддержке государства.

- А если по пути Петра I пойти и просто нанять иностранных управленцев?

- Я думаю, что это очень правильное и чисто российское решение. Так делал не только Петр, много раньше так поступал Иван III, а много позже, кстати, большевики.

- У нас еще и с трудовыми ресурсами не очень...

- Проблема нехватки в России квалифицированных кадров несколько преувеличена. Я обсуждала эту тему с иностранными инвесторами, и они мне говорили: какие замечательные у вас инженеры, как легко их можно найти и в больших количествах!

Все разговоры о нехватке кадров на российских предприятиях связаны с тем, что предприятия не хотят или не готовы платить нормальную зарплату, а, значит, и не могут найти нормальных работников.

Я еще готова поверить в дефицит кадров в рабочих специальностях, поскольку система ПТУ развалилась. Но почему при этом самим предприятиям рабочих не обучать?

- На наших предприятиях существуют программы обучения, стипендии выплачиваются, зарплата по окончании обучения вполне конкурентоспособная для регионов, но молодежь предпочитает за меньшие деньги работать в "ЕвроСети" менеджерами по продажам только потому, что работать у станка не престижно.

Кроме того, на наших предприятиях слишком много рабочих. при потрясающе низкой производительности труда - но это уже проблемы станков 50-х годов выпуска...

- То есть мы снова возвращаемся к необходимости реструктуризации. Нужно покупать более капиталоемкое современное оборудование. Понятно, что демографическая ситуация подталкивает к уходу от трудоемких производств к капиталоемким. Кроме того, мы не можем развиваться за счет импортозамещения, а только выходя на внешние рынки.

- Назначение Сергея Нарышкина первым вице-премьером, курирующим внешнеэкономические связи, улучшит условия выхода на внешние рынки?

- Мы в ЦСР давно обсуждали необходимость повышения степени межведомственной координации при выработке и реализации внешнеэкономической политики, и если этим займется Нарышкин, то это повысит качество, и, что еще важнее, оперативность реализации политики.

Появление еще одного высокопоставленного лица, помимо Грефа, которое курировало бы внешнеторговые связи, - это тоже неплохо. У нас не хватает людей достаточно высокого ранга, чтобы работать в международных и двусторонних комиссиях и организациях.

В результате административной реформы количество заместителей министров сократилось, а директор департамента по-английски звучит как начальник отдела, что слишком низкая должность для участия в переговорах.

Кроме того, поскольку в 1990-е гг. внешнеэкономическая политика находилась на втором плане, квалифицированных людей, которые могут ей заниматься, в принципе очень мало.

Мне даже иногда приходится слышать комментарии иностранных партнеров о том, что наши проблемы с ВТО связаны, в том числе, с нехваткой людей для переговорного процесса.

- Проблемы интеграции в рамках СНГ тоже с этим связаны?

- Политический проект интеграции в рамках СНГ наталкивается на очень плохую экономическую реальность. Доля стран ЕврАзЭС - Белоруссии, Казахстана, Киргизии и Таджикистана - во внешней торговле России в прошлом году упала до 7% с небольшим.

В то же время, часть стран СНГ пытается играть на воображаемых геополитических амбициях России, благодаря которым, якобы, она готова платить сколь угодно высокую цену за интеграцию. В результате мы видим рост количества торговых барьеров против российских товаров - в той же Белоруссии, к примеру.

Эти барьеры еще в большей степени снижают заинтересованность российских производителей в рынках стран СНГ, а значит - подрывают экономические стимулы России к тому, чтобы выступать лидером в интеграционных процессах.

Плюс, объективно говоря, интеграционные процессы наталкиваются на снижение политического интереса со стороны населения. Принято считать, что среди народов стран СНГ широко распространена ностальгия по СССР, и что все ждут, когда мы, наконец, снова объединимся.

А реальность такова, что во всех странах, в том числе и в России, выросло поколение, которое не видело союза никогда, и которому это объединение абсолютно безразлично. Да и старшее поколение уже тоже привыкло к современной ситуации.

Это не означает, что у интеграционных процессов на пространстве СНГ нет будущего - просто всем участникам процесса необходимо прилагать больше усилий к поиску компромиссных решений.

- Назначение Сергея Иванова первым вице-премьером говорит о том, что именно он будет курировать проведение реструктуризации промышленности. При этом главный упор, по-видимому, будет сделан на ВПК. Насколько наш ВПК может стать той площадкой, на основе которой возникнет инновационная модель промышленности?

- Я думаю, в ВПК те же самые проблемы, что и в других местах, только еще хуже. Но в ВПК присутствует еще и гипертрофированный психоз по поводу секретности. И это может серьезно помешать и развитию самого сектора, и выделению из него коммерческой составляющей.

Ведь коммерциализация исследовательских разработок наталкивается на две проблемы. Во-первых, это абсолютное отсутствие экономического мышления у наших ученых и разработчиков. Отсутствует понимание своей деятельности как бизнес-проекта, у которого на выходе должен быть продукт.

Присутствует - "вы нам дайте денег, мы такие гениальные, мы что-то гениальное насотворяем, но вам не скажем, потому что это очень секретно, а вы у нас украдете".

Во-вторых, это проблема гостайны. Границы секретности очень расплывчаты. Что там можно, а что нельзя комерциализировать, непонятно.

Большой проект, связанный с международной конкуренцией, может способствовать развитию новых технологий. И здесь мы упираемся в то, насколько эти технологии можно будет использовать для других целей.

И именно в этом ключе государственная политика и работает катализатором экономического роста. Не потому, что она создала большой проект, а потому, что на основе технологий, которые были использованы для создания самолета, были созданы новые продукты для автомобилестроения, телекоммуникаций и многого другого.

- У нас началась повальная мода на создание промпарков, бизнес-инкубаторов, венчурных фондов. Насколько это способно подтолкнуть к инновационному развитию?

- Конечно, значительная часть того, что будет создано под влиянием этой моды, может в конечном итоге оказаться неэффективным, как минимум, по своему прямому назначению. Если эффективность этих проектов окажется 10% - уже будет очень хороший результат.

Если же говорить про венчурные фонды, то при всей прогрессивности этой инициативы, я думаю, что мы слишком много внимания уделяем деньгам. Отсутствие денег - не главная проблема.

У нас же есть частные венчурные фонды, которые не могут найти проекты, потому что идеи потенциальных инноваторов не имеют никакой бизнес-начинки. Поэтому в сфере коммерциализации научных открытий необходимо заняться подготовкой менеджеров для этой сферы, сведением ученых с менеджерами.

На самом деле, образованием надо заняться и в сфере внешнеэкономических связей, чтобы научить бизнес использовать экспорт.

- Через сколько лет можно будет судить о том, удалась реструктуризация промышленности?

- Лет через пять.

- Действительно ли малому бизнесу светит "урвать кусок" от реструктуризации?

- Я бы не стала говорить о том, что малому бизнесу светит "урвать кусок". По-моему, имеется в виду другое - создание малых предприятий в процессе реструктуризации крупных. Непрофильные подразделения крупных предприятий будут выделяться в отдельные мелкие фирмы.

Сразу же появится дополнительно малый бизнес. Плюс, если выделение не будет формальным, и крупные компании будут поддерживать конкурентный режим, это даст возможность появления альтернативных малых компаний.

Помимо этого появятся условия для развития не только малого бизнеса, но и для появления крупных сетевых компаний. Ведь, традиционно, у нас каждый завод имеет свой транспортный цех. Если же эти цеха выделить, то не очевидно, что они не объединятся в одну большую логистическую компанию.

Появление малого бизнеса нельзя рассматривать как самоцель. Самоцель для нас - это эффективная конкурентоспособная экономика. Причем не только промышленность, но и сектор услуг.

А будут ли там малые предприятия, средние, крупные, сети или что-то еще - это вопрос второй. Конкурентоспособная экономика должна быть гибкой с точки зрения своих форм, предприятия должны перетекать из одной формы в другую, объединяться, разъединяться, расти, умирать, создаваться снова.

И это будет показывать, что экономика конкурентоспособна, а не то, что мы достигнем плановой цифры в 40% малого бизнеса в ВВП.