Иллюзии войны: Сталин смертельно боялся Гитлера

Ни один народ не понес во время Второй мировой войны таких ужасающих потерь, как Россия: погибло 22 миллиона ее граждан.

Советская иерархия, твердо намереваясь сохранить жгучую память об этой борьбе, старается как может поддерживать нескончаемый поток исторических трудов и мемуаров `от первого лица`, сходящих с печатных станков государственных изданий. Однако, как пишет бывший премьер Никита Хрущев в своей второй автобиографической статье в журнале LIFE, огромное количество захватывающего материала о войне со стороны советских войск тщательно вымарано из официальных хроник.

Невидимые финны. Рассказ советского экс-премьера начинается с события, предварявшего вступление России в войну - договор о ненападении, подписанный Сталиным и Гитлером в 1939 году. Хрущев узнал об этом, когда его вызвали на сталинскую дачу после охоты с другими высшими чинами советской номенклатуры, на которой они провели целый день.

`Пока готовились к столу наши охотничьи трофеи, - вспоминает Хрущев, - Сталин сказал нам, что [гитлеровский министр иностранных дел Иоахим фон] Риббентроп привез с собой проект договора о дружбе и ненападении, и что мы его подписали. Было видно, что Сталин очень доволен собой. `Это игра - кто кого перехитрит`, - сказал он. [Гитлер] думает, что он меня одурачил, но на самом деле я перехитрил его`.

Сталин, по словам Хрущева, надеялся, что `англичане и французы измотают Германию и сорвут план Гитлера сначала сокрушить Запад, а затем повернуть на Восток`.

Хотя сегодня этот пакт общепризнанно считается одним из самых циничных соглашений в мировой истории, решение Сталина как `тактически мудрое` одобрило большинство членов партии, вспоминает Хрущев. Однако `даже на партийных встречах мы не могли обсуждать этот договор. Для всех нас - как коммунистов, как антифашистов - было очень сложно принять мысль о том, что мы объединяем усилия с Германией`.

Чтобы создать вокруг Ленинграда, второго по величине города Советского Союза, буферную зону, Сталин потребовал, чтобы Финляндия передвинула на север свои южные границы вплоть до расстояния, с которого город нельзя было бы обстреливать из пушек. Финны отказались это сделать, и тогда Сталин решил заставить их силой. Однако финны, вспоминает Хрущев, `оказались хорошими бойцами. Очень скоро мы поняли, что ухватили зубами кусок, который не в состоянии прожевать. Финны могли, взобравшись на ели, стрелять по нам практически в упор. Под прикрытием веток, в белых халатах поверх формы, они были просто невидимы.

В какой-то момент Сталину это надоело, и он вызвал на `разбор полетов` советского комиссара по обороне Климента Ворошилова. Но Ворошилов сам был в гневе: `Ты сам в этом виноват! По твоей вине были убиты наши лучшие генералы!" С этими словами, вспоминает Хрущев, комиссар "поднял блюдо с вареным поросенком и разбил его о стол`. По словам Хрущева, Зимняя война 1939-1940 годов стоила Советскому Союзу миллиона жизней и завершилась `моральным поражением` Сталина, хотя миль на семь финны границу все-таки перенесли.

Сабли и пики. Однако гораздо более серьезным поражением было нацистское вторжение 22 июня 1941 года. Сначала советским командирам приказывали даже не стрелять немцам в ответ. Вот что говорит по этому поводу Хрущев: `Сталин так боялся войны, что сам себя убедил в том, что Гитлер сдержит слово и не нападет на нас`.

Хрущева назначили представителем Политбюро на Украине, через которую в тот момент проходило главное направление гитлеровского удара. Он стал постоянно названивать в Москву и просить оружия. Однако Георгий Маленков, в то время член Государственного комитета обороны, сказал ему, чтобы солдаты брали `пики, сабли, самодельное оружие - все, что можно сделать на местных предприятиях`. Ответ Хрущева: `То есть мы должны с копьями идти против танков?` Маленков: `Придется обходиться тем, что есть. Поджигайте бутылки с бензином или керосином и забрасывайте ими танки`.

В те черные дни - немцев остановили только тогда, когда им уже был виден Кремль - Сталин, по воспоминаниям Хрущева, был `парализован страхом перед Гитлером, словно кролик перед удавом`. Когда в плен захватывали советских генералов, Сталин называл их предателями и приказывал ссылать их семьи в Сибирь. Он отказывался подписывать какие-либо официальные документы, `боясь, как бы не остаться в истории побежденным лидером`, и стал ко всем относиться очень подозрительно.

Хрущев попал под подозрение в 1942 году, когда с треском провалился проект наступления под Харьковом, в разработке которого он участвовал. В немецкую ловушку тогда попало около 200 тысяч советских солдат. Все они либо погибли, либо попали в плен. Хрущев: `Через несколько дней после катастрофы мне позвонили из Москвы. Я был готов ко всему, в том числе и к аресту`. Сталин напомнил ему, что царь в свое время за серию серьезных поражений русских войск во время первой мировой войны повесил одного из своих жандармов. Хрущев: `Товарищ Сталин, я прекрасно это помню. Царь поступил единственно правильно. Полковник Мясников* был предателем`. По его собственным словам, Хрущева спасло то, что он советовал Сталину не слишком растягивать под Харьковом советские силы, и этот совет был услышан несколькими людьми из окружения диктатора.

Сжигание мертвых. Положение на фронте, а вместе с ним и положение Хрущева, начало выправляться после победы советских войск в Сталинграде и последовавшего за ней крупнейшего танкового сражения под Курском. После Сталинграда, где была разбита Шестая армия немцев под командованием фельдмаршала Фридриха фон Паулюса (Friedrich von Paulus), хоронить погибших немецких солдат в мерзлой земле было невозможно. Хрущев: `Тогда мы собрали тысячи тел и сложили их рядами, перекладывая рядами железнодорожных шпал. Потом эти штабеля подожгли. Кто-то - кажется, Наполеон - сказал, что горящие трупы врагов приятно пахнут. Я с ним не согласен`.

Хрущев открыто пишет, что к концу войны у него начали появляться нехорошие мысли об истинных намерениях союзников. `Я не исключал возможности того, что они хотели отодвинуть наступление на гитлеровском западном фронте, руководствуясь стремлением положить на плечи Советского Союза еще более тяжелый груз и еще больше нас обескровить. Хотя, может быть, то, что они говорили нам, было правдой, и они просто не были в достаточной мере подготовлены`.

Конец иллюзий. Несмотря на свои подозрения, Хрущев был первым из советских официальных лиц, кто публично признал вклад союзников в окончательную победу. `К сожалению, в наших исторических трудах, посвященных Второй мировой войне, распространялась иллюзия. Они были написаны на основе ложной гордыни и из страха говорить правду о вкладе наших союзников, только лишь потому, что сам Сталин занимал неверную, нереальную позицию. Он знал правду, но признавал ее только сам себе, и то в туалете`.

В частности, Хрущев вспоминает о том, что Великобритания и США поставляли в советские войска сухие пайки и другую провизию. `В армии ходило много шуток про американскую тушенку (American Spam - прим. перев.). Но тушенка была вкусная". Говоря об американских лидерах военных лет, пишет Хрущев, `Сталин всегда подчеркивал порядочность, благородство и рыцарство Эйзенхауэра", но "Трумэна считал ничтожеством".

О конце войны Хрущев узнал от Жукова, сказавшего ему: `Умер гадюка Гитлер`. Хрущев: `Я решил позвонить Сталину и поздравить его. И что я получил в ответ? Он лишь грубо оборвал меня и сказал, что я зря трачу его время. Я был просто ошеломлен`.

Позже Хрущев решил, что Сталин `хотел, чтобы я думал, что он с самого начала знал, как обернется война. Но я-то знал, в чем дело. Я видел его в самые трудные моменты. Я знал, что во время войны Сталин беспокоился и боялся даже больше, чем те, кто его окружал`.

* Настоящее имя того полковника было С.Н. Мясоедов. Его обвиняли в передаче военной информации Германии. В 1915 году в результате сенсационного раскрытия крупного шпионского дела он был казнен (прим. автора).