Неискренняя эстонская "позиция жертвы" во Второй Мировой Войне больше всего раздражает Россию

В годы работы в Москве - да и позже - мне приходилось спорить с российскими политиками об истории. Понятное дело, ключевой вопрос - были ли Эстония оккупирована, или нет.

Часто случалось, что в ходе дискуссии мои оппоненты приходили к утверждению, что "не мы вас оккупировали, а большевики оккупировали и нас и вас. И они причинили бедствий нашему народу больше, чем всем другим. Мы собратья по судьбе/несчастью, так что вы не должны нас обвинять".

Это не такой плохой аргумент, как может показаться эстонцам на первый взгляд. Главный недостаток его в том, что единственное место, где московские политики его употребляют - это обострившиеся перебранки с восточно-европейскими журналистами. В реальной жизни они не исходят из позиции жертвы. И более того, сейчас официальная Москва начала весьма активно использовать/перенимать советскую символику и риторику.

Очень жаль. Если бы их "позиция жертвы" была действительно искренней, то в ныне весьма болезненных вопросах-разногласиях между Эстонией и Россией было бы гораздо больше взаимопонимания.

Возьмем например Вторую Мировую Войну: если бы Москве удалось избежать при оценке военных событий оправдания политики сталинского СССР, то московская история была бы довольно близкой к таллинской, и проблемы Бронзового Солдата с большой вероятностью просто бы не возникло.

В этом случае все бы знали, что с начала войны (мировой) сталинский СССР был в течении двух лет (с 1 сентября 1939 года до 22 июня 1941-го) фактическим союзником нацистской Германии. После заключения пакта Молотова-Риббентропа Германия могла быть уверена, что СССР не будет ее атаковать, в результате чего она смогла беспрепятственно вести войну на Западе; для западных демократий это создало дополнительные трудности.

СССР не сразу стал на сторону "хороших", да и выбрал он ее (в конце-концов) не добровольно, а лишь ответив на вторжение. Промежуток же Сталин использовал для того, чтобы, наслаждаясь захватнической политикой, нажить себе врагов в Польше, балтийских странах и Финляндии, ну и расстрелять лучшую часть своего офицерства.

Своей политикой Сталин поставил свой народ, как и свою армию в намного худшее, по сравнению с возможным, положение. Если бы СССР был симпатичной демократической страной, то сохранилось бы качество его армии, а из балтийских стран и Финляндии могли бы получиться его добровольные и верные союзники в войне. Но случилось по-другому. За политические ошибки заплатили своей жизнью простые русские - и не только русские - солдаты.

В теперешней России распространены две мыслительные схемы, несовместимые с позицией жертвы большевизма. Первая, когда по поводу Сталина говорят - а это делают и те, кто вообще-то считает его преступником - ну, "он все же выиграл войну". Пусть он был, кем был, но это великое дело, что его как бы реабилитирует.

Второй вариант - подчеркивать, что именно СССР (или Россия)- понес во Второй Мировой наибольшие человеческие жертвы, что как бы делает страну главной в коалиции победителей, а его победу - наиболее яркой.

Но ощущающая себя жертвой большевизма Россия видела бы вещи в другом свете. Она понимала бы, что война была выиграна не благодаря Сталину, а несмотря на/вопреки. Защищавший свою страну солдат, по сути, стоял лицом к лицу с двумя диктаторами, один из которых оказался главой его страны и сделал ее защиту затруднительной и обошедшейся слишком большими жертвами. Ведь число погибших - не повод гордиться, на самом деле. Мудрый военачальник бережет солдатские жизни. Сталин же сознательно поступал с ними жестоко и беспечно.

Мне жаль, что Россия времен Ельцина не сумела ухватиться за вышеописанное, десталинизированное понимание той войны. Это было бы им полезно со всех сторон: они смогли бы сохранить свою "культуру победителей", ведь подвиг народа был велик, даже вдвойне - сохранить свою страну в войне с двумя диктаторами. В то же время, это бы освободило их от непосильных обязательств оправдывать преступления СССР, от необходимости в той неуклюжей риторики, которую в Европе никто не понимает и не разделяет, и которая завела их в ссору со всеми и, по сути, вовсю отравляет ксенофобией саму Россию.

Им бы осталась их победа, подвиги, старые герои, плюс некоторое число новых (почему Москва до сих пор не числит диссидентов-антисоветчиков в героях?). Но что главное - у них появилась бы историческая правда, подкрепленная, а не опровергаемая фактами. У них было бы миропонимание, которое не приходилось бы раздраженно защищать перед остальной Европой, но которое уже разделялось бы это Европой так и так.

Пятнадцать лет назад Ельцин мог бы сделать такой взгляд на мир реальностью. Теперь - поздно. И не только потому, что Путин заразил все (российское) общество своей "советской ностальгией", но и по многим более прагматическим причинам. А именно - чувствующий себя жертвой народ при освобождении не мог бы оставить безнаказанными тех, кто был причиной его страданий. Ленин и Сталин были, конечно, уже мертвы к 1991-му, но многие деятели, отправлявшие диссидентов в тюрьмы в брежневские времена, были вполне себе живы.

Их стоило бы отдать под суд. Но в нынешней России они, по сути, у власти. И потому не стоит ждать изменений в интерпретации истории из Москвы прежде, чем авторитаризм в его нынешней, путинской одежке, однажды рухнет, показыв свою нежизнеспособность. Тогда откроются новые возможности.

Но, на самом деле, я взялась писать эту статью не для того, чтобы ворошить российские дела. Я собиралась добраться до эстонских дел и предложить нам сделать то, что в России делать поздно - десталинизировать воспоминания о войне. Для нас это должно быть возможным, и нам это было бы очень нужно.

После всего пугающего и страшного, что происходило в Таллине по ночам в конце апреля, многие люди спрашивают, что теперь делать. Одно предложение было - "усовершенствовать" преподавание истории в русских школах.

Само по себе это, вроде бы, верное пожелание, но делать это надо с умом. Не будет толку, если мы начнем требовать от русской молодежи, чтобы они обрушили себе на головы тома фактов о страданиях эстонского народа, в то время как у них дома говорят о другом. Общая десталинизация военных воспоминаний позволила бы объединить эти два рассказа - или по крайней мере сблизить до понимания.

Ведь в чем проблема Бронзового Солдата? Он превратился в место просоветской пропаганды, что было оскорбительным для большинства здешнего общества. При этом я очень хорошо понимаю тех русских, которые говорят, что они ходили и ходят к бронзовому солдату скорбеть о своих павших родственниках, прах которых где-то далеко или вообще без вести пропал.

У меня самой много родственников, чей прах остался в Сибири, а имена - на могильной плите в Эстонии - и это очень похоже. Нет, в поминании ушедших нет ничего плохого, и если к погибшим солдатам относиться не как к борцам за Сталина, а как к жертвам двух диктаторов, то вся эта история уже приближается к собственному опыту и мироощущению эстонцев. И история Эстонии должна стать более понятной русским - тот самый диктатор, из-за которого война потребовала настолько чрезмерного числа смертей, виноват и в эстонских жертвах и потерях.

Десталинизация военных воспоминаний, однако, не означает, что только русская община должна откорректировать свое понимание. И эстонцы, которые ныне к любому положительному высказыванию в адрес Красной Армии относятся пренебрежительно, как остаткам советской пропаганды, должны стать более эмпатичными.

Были ведь и в той армии люди, которые пытались защитить свой дом, будь хоть какой раздиктатор во главе той армии. Какой у них был выбор?! Тех людей ныне оплакивают их дети.

Или этот несчастный бронзовый солдат - для большей части эстонцев он все время был "этой советской вещью". Мы не хотели видеть в нем места для скорби и поминания. Можно понять - все ведь знали, что изначальным предназначением монумента было напоминать об "освобождении" Таллина; смена надписей не могла в реальности изменить это значение.

Теперь это может измениться: ведь, как ни странно, перемещение памятника на кладбище действительно создало новое поле значений для скульптуры - или, по крайней мере, возможность такого значения.

Вообще, все, что случилось, хоть и ужасным образом, очистило атмосферу и открыло новые возможности. Все слегка напуганы. Все хотят знать больше обычного, что другие думают. Все готовы слегка подкорректировать свои стереотипы.

Так что, воспользуемся этой возможностью и создадим для Эстонии такую повесть о прошлом, которую смогли бы разделить все жители Эстонии! У нас, в отличие от России, это возможно. И возможно таким образом, что никто не будет ощущать, что у него отняли его историю, память и святыни!