Смерть Романа Виктюка - потеря для российского Театра неоценимая И вообще плохо рефлексируемая. Он собирал вокруг себя людей только неравнодушных. Творчество Виктюка или горячо принималось, И тогда человек навсегда становился Его поклонником, или же, напротив, яростно отрицалось, И тогда тот или другой критик становился в жесткую оппозицию. Но находиться в стороне, не замечать Виктюка в театральном мире, было Просто невозможно.
Его творческая манера - откровенность, замешанная как на провокативности, Так И на остроте - четко определялась тем, какие сюжеты Виктюк выбирал для постановки. На Его " Татуированную розу " во МХАТе в 80-е годы билетов было не достать: за контрамарку " на Виктюка " порой давали два билета в Большой театр, настолько Он был актуален И настолько популярен. А про " Утиную охоту ", которую Роман Виктюк поставил в 70-е в Студенческом театре МГУ, до нынешнего момента ходят легенды.
без сомнения, одним из наиболее громких Его спектаклей стали знаменитые " Служанки " в " Сатириконе ". Торжество эксцентрики, пластики, невероятных костюмов! Зрелище было, само собой, на практике невиданное для классической театральной публики: четверо мужчин, которые играли женские роли, скрытые за ярким гримом А-ля кабаре, знаменитые юбки, И, само собой, неповторимый Константин Райкин, сыгравший Соланж.
Великолепная музыка - микс из песен Далиды, Supertramp И " Реквиема " Верди." Служанок " ругали, " Служанками " восхищались, " Служанки " объездили на практике весь театральный мир, собрали какое-то невероятное число призов И отзывов - И оставались одним из главных спектаклей Виктюка.
Роман Виктюк мастерски подбирал себе соратников - актеров И членов постановочной группы, которые в полную силу становились Его соавторами. Так, эксцентрика " Служанок " была усилена Валентином Гнеушевым, известным хореографом И цирковым режиссером. А когда спектакль был еще раз возрожден, уже в 2000-е годы, то вторым режиссером постановки стал Александр Зуев, один из исполнителей первой редакции " Служанок ".
Его манеру было нетрудно пародировать - чего стоит известный кавээновский скетч про " Колобка " в постановке Романа Виктюка, вошедший в народ как " Юбку зайцу!".
Но При этом другой Виктюк был совершенно невозможен. Он был уникален И в собственном режиссерском видении, И в точности сценографии, И в этой страсти, которая в прямом смысле водопадом лилась на зрителя во время любого Его спектакля.
Естественно, у Виктюка было Его собственное время, точный исторический период, к архитектонике И атмосфере которого Он тяготел. Это был Серебряный век, который Роман Григорьевич отлично знал, любил И с которым был неразрывно духовно связан. Сологуб, Мандельштам, Цветаева - все Это была Его среда, Его атмосфера, по факту Его далекие вдохновители. Да И Он сам был продолжателем дела экспериментальных студий Серебряного века, когда, казалось, можно было сделать в искусстве все без исключения, любой эксперимент, нет табу - была бы искренность, страсть И откровенность.
При этом Он был вне политики, всегда отмечал, что не был И не станет " человеком системы " - в любом из ее пониманий. У него были только свои представления о главном И прекрасном, про то, что И в правду ценно И ему самого как для режиссера, И для зрителя - Его главного адресата.
Он специально практически не касался театральной классики. Представить, к примеру, всего Шекспира или Чехова в постановке Виктюка было невозможно: хотя бы потому, что мэтры драматургии тем не менее давали режиссерам заложенные в тексте, в ремарках постановочные подсказки. А Виктюку подсказчики были не нужны. По этой причине, выбирая между классикой или, скажем, пьесами Робера Тома или Эдварда Радзинского (с которым дружил еще с 70-х годов), Он, само собой, отдавал преимущество современной драматургии. Шекспировский текст " Ромео И Джульетты " превращался у него в " R&J ", по факту любовную фантасмагорию, сдобренную элементами гротеска - не Так, как написано, А Так, как прочувствовано.
Серебряный век не покидал Его Творчество буквально до последних дней: афиша Театра Романа Виктюка по-прежнему содержит И " Федру " Марины Цветаевой, И " Мелкого беса " Сологуба, И недавнюю премьеру - " Отравленную тунику " Николая Гумилева (она, увы, стала последней постановкой мастера). И в этом тоже есть некоторая символичность - что Его завершающей, по настоящему, итоговой работой стал текст человека, отличавшегося исключительным бесстрашием. И ровно Так же, как И Виктюк, не снискавшего о себе неполярных мнений: Гумилева тоже либо обожали, либо ненавидели.
Он называл своих актеров И собственные спектакли " детьми ", Да И относился к ним ровно Так же - с любовью, заботой, Но При этом И со вполне ожидаемой критикой, ни на секунду не позволяя себе почивать на лаврах. Работоспособность Романа Григорьевича поражала: Он умел выдавать по несколько премьер в год.
Возраст, казалось, был над ним не властен - Он был все Так же требователен к собственным артистам, А порой И безжалостен к самому себе.
Сколько проживут спектакли без своего создателя И как сохранить уникальный виктюковский почерк - в настоящее время спрогнозировать невозможно. Но то, что Роман Виктюк абсолютно уникален, незабываем И неповторим - Это бесспорно. Просто в настоящее время Его талант понадобился Там, где уже давно собрались Его любимые драматурги - в лучшем из миров. Там, где Серебряный век длится вечно.
